С каждым новым словом и так тихие разговоры вокруг стихали все
сильней. Под конец в шатре стояла мертвая тишина и лишь уверенный
голос Стаса вещал собравшимся о правильном порядке осмотра
пациентов.
Встав на столь знакомую тему, Ордынцева невольно понесло. Он
вещал о прописных истинах с пылом человека, который стоит на плахе
и высказывает свои последние слова.
Нельзя за один день оказаться в нескольких смертельных ситуациях
и при этом не словить отходняк. Пускай, даже и такой
своеобразный.
Лицо Нобуноро тоже надо было видеть. Если изначально оно
выражало неприкрытый скепсис, то чем дальше Ордынцев погружался в
описания тех или иных медицинских практик, тем сильнее оно
олицетворяло когнитивный диссонанс.
И его можно было понять. У аристократа хватило имеющихся знаний
и опыта понять, что стоявший перед ним человек и впрямь имеет
какие-то знания о медицине. Однако его одежда и положение буквально
кричали о том, что он никак не мог обладать такими знаниями.
Взмах рукой, прерывающий речь землянина, и Нобуноро
поинтересовался, откуда же Станислав вообще обладает такими
знаниями.
И вновь землянину пришлось вещать свою легенду про блуждающего
старика ученого, который нашел свою последний приют возле их
деревни.
Все это время, Стаса задумчиво рассматривала делегация монахов.
Стас не знал, чего от них ждать, поэтому старался даже не дышать в
их сторону. Кто знает, закричат ли они: «Иди сюда к нам
брат-целитель» или «Сжечь этого проклятого шарлатана!»
- Вот значит, как, - парень откинулся на свой трон и дернул один
из своих завитых усиков. – Получается ты знаешь, как зашивать и
лечить раны? Такой человек и впрямь мог бы пригодиться в моей
гвардии. Как тебя там зовут?
- Широ, господин. – Стас все же не рискнул называться настоящим
именем, не зная, как аристократ отреагирует на незнакомые звуки.
Цена ошибки была слишком велика.
- Сколько ты говоришь, Широ, убил в сражении?
- Двоих, господин. – Стас не стал говорить, что он ничего об
этом не сообщал.
- Двоих, - протянул Нобуноро, как вдруг замер, после чего его
губы растянулись в подозрительно широкой ухмылке. – У меня
появилась прекрасная идея!
Почему-то в этот момент у землянина, в свою очередь, появились
очень нехорошие предчувствия.
- Воители требуют от меня вылечить их пленного принца, монахи же
наотрез отказываются это делать. – от переизбытка чувств аристократ
даже начал размахивать руками.