– Что, не нравлюсь, падлы, – прошептал он, имея в виду все человечество. – А я вас всех имел…
Стройбат криво улыбнулся, присел за стол, вытянул из пачки новую сигарету. Курил он только «Мальборо» – это было курево-мечта его молодости, тогда такое могли позволить себе только фарцовщики, а он все больше докуривал бычки, в лучшем случае смолил сигаретами «Лайка». И сегодня, затягиваясь дорогими сигаретами, он будто втягивал и выдыхал с дымом горечь нищеты и никчемности тех лет.
Заскрежетал замок входной двери, и в комнату вошел посредник – невысокий, полноватый, седой мужчина простецкого вида, напоминавший колхозного счетовода. Такой дурачок с виду, только глаза маленькие, прозрачные и неприятно отстраненные. Стройбату сильно не нравились его глаза. Ему понравилось бы их притушить. Может, когда-нибудь он так и поступит. Когда разочаруется в своем сотрудничестве с братвой и решит сделать ноги. Тогда и загасит эти мерзкие глазенки. Ибо не хрен…
– Здорово, Мишаня, – поприветствовал посредник, которого его подчиненная братва величала Питоном за холодный бездушный взгляд.
– Здоровей видали, – буркнул Стройбат. – Тебя хрен дождешься.
– Дела государственной важности, – хмыкнул Питон, склонный к канцеляризмам. – Закурить дашь?
Стройбату, к губе которого прилепилась сигарета, хотелось сказать с вызовом что-нибудь типа «не курю», но с Питоном так не разговаривают. Питон в бригаде авторитет. И что у него в голове, какой жестокий фокус он может выкинуть – одному черту известно. Он бывает непредсказуем, в чем киллер убеждался не раз.
Стройбат с неохотой вытащил «Мальборо», протянул сигарету своему работодателю. И осведомился:
– Чего звал?
– Хвоста за собой не приметил?
– Что? – опешил Стройбат. – С какого такого бодуна?
– Ты проверялся, прежде чем сюда заявиться? – гнул свое Питон.
Скорее всего, он когда-то работал в одной из спецслужб и теперь с нудной настойчивостью сельского учителя вдалбливал в голову Стройбата основы конспирации. И это было совершенно лишнее, поскольку киллер сам не лыком шит, да и с правоохранительной системой тоже был связан, правда, с другой стороны – был неоднократно судим за мелкие прегрешения. Мелкие – это по сравнению с тем, что ему довелось наворотить после последней отсидки, когда он вышел в люди.
– Не учи ученого, ибо не хрен… Кто за мной может топать? От кого прятаться?