Это была давняя традиция и не нам было ее разрушать. Я, по незнанию, трепыхнулся как-то к кассе, но товарищи одарили меня таким выразительным взглядом, что я тут же отказался от этой нелепой выходки.
Особенно же согревало наши мятежные души то, что священная традиция поддерживалась не только снизу, но и сверху – училищные бухгалтеры прямо-таки с каким-то остервенением выбрасывали пачки приходящих квитанций, не только не читая их, но даже и не разглядывая.
Росло в нашем дворе грушевое дерево. Толку от него не было, так как давало оно до издевательства бестолковые плоды – гнилые и червивые. Никому бы и в голову не пришло есть подобную гадость. Но дерево не трогали – росло себе и росло. Кто-то из наших придумал историю, происходящую на базаре. Придумал, чтобы разыграть ее как этюд на уроке актерского мастерства – был у нас такой предмет. Основной, между прочим. Мне в этой истории отводилась роль узбека-спекулянта. Чтобы придать ей большую достоверность, я обкарнал дерево и, собрав полную сумку фруктового дерьма, поехал на занятия.
Контролеры появились неожиданно. Как понос. А появившись – сразу направились ко мне. Дебют прошел в блестящем пиитическом стиле.
– Ваш билет?
– Билета нет!
– Документ!
– Один момент!
Однако далее наш разговор из возвышенного – стихотворного русла плавно перетек в грубо прозаическое.
– Стало быть, – проявили смекалку контролеры, – нет ни билета, ни документа?
– Стало быть, нет! – подтвердил я, пораженный их нечеловеческой прозорливостью.
– Чем объясняете свой антиобщественный поступок? – безуспешно попробовали они воздействовать на мое гражданское сознание.
– А ничем не объясняю, – хорохорился я. – Потерял и все.
– Ну что ж, – громогласно провоз-гласили блюстители порядка, – тогда придется изымать штраф. А в случае неуплаты доехать до ближайшего отделения милиции для составления протокола.
– Видали? – сказал я всему вагону, театрально выкинув руку в сторону контролеров, точь-в-точь как памятник Пушкину на Тверском бульваре. – Билет им понадобился! А у кого они так бесцеремонно его выпрашивают, им известно?
Вагон, наполовину состоящий из таких же безответственных безбилетников, как и я, а потому – искренне заинтригованный желанием узнать, у кого же эти моральные уроды так опрометчиво потребовали проездной документ, даже привстал в ожидании скорой развязки.