– Камила, Мадлен! Смотрите, что я вам принесла! Как чудесно!
Маргарита открыла передник и показала цветы – смятые, завядшие, с облетающими лепестками.
– Я это для вас нарвала, – гордо объявила она, – мы поставим их в вашу комнату – как славно пахнуть будет!
Камила и Мадлен переглянулись. Нельзя было не улыбнуться, глядя на груду увядших цветов и веселое личико Маргариты. Они расхохотались, когда личико Маргариты покраснело, надулось и стало оскорбленным. Малышка уронила цветы на пол и изумленными глазами смотрела на Камилу и Мадлен, не понимая, что смешного нашли они в ее поступке.
Наконец Камила заговорила.
– Где это ты нарвала столько цветков?
– В вашем саду.
– В нашем садике! – воскликнули обе сестры, и им вдруг стало не до смеха. – Как? Ты оборвала все цветы у нас в садике?
– Да, все-все, даже распукалок[2] не осталось.
Камила и Мадлен с отчаянием и грустью посмотрели друг на друга. Маргарита невольно принесла им великое горе. Эти цветочки они берегли, чтобы преподнести маменьке на именины. То есть послезавтра. И вот ни одного цветка не осталось! Но ни у той, ни у другой сестры не хватило духа пожурить Маргариту, ведь девочка хотела доставить им удовольствие.
Маргарита думала, что ее расцелуют и расхвалят за цветы. Но теперь она увидела, как сестры огорчены, и догадалась, что, видимо, сделала глупость. Девочка тут же расплакалась.
– Маргариточка, – сказала Мадлен, – сколько раз мы говорили тебе, чтобы ты ничего не трогала без позволения. Ты сорвала все цветы, и очень нас этим огорчила. Мы думали послезавтра подарить маменьке на именины букет из выращенных нами цветов. А теперь по твоей вине нам нечего ей преподнести.
Малышка разрыдалась еще громче.
– Мы тебя не браним, – попыталась утешить ее Камила, – мы знаем, что ты сделала это без злого умысла. Но видишь сама, как нехорошо не слушаться.
Казалось, слезам Маргариты не будет конца.
– Не плачь, моя дорогая, – поцеловала ее Мадлен, – ты же видишь, мы вовсе на тебя не сердимся.
– Оттого, что… что вы… добрые, – рыдая, лепетала Маргарита, – …но вам… вам грустно… И мне тоже… Камила, Мадлен… простите… Я больше не буду… Уверяю вас.
Сестры были тронуты горькими слезами малышки, они стали целовать и обнимать ее. В это время вошла госпожа де Розбур; увидев покрасневшие глазки и распухшее личико Маргариты, она остановилась.