– И что абсолютно невозможно, – сказал Огилви. – Это значит – мы имеем дело с чокнутым. Так что же в его досье, Дэн?
– Сведения о страшных первых годах жизни, – ответил Стерн, открывая папку и перелистывая страницы. – Мы знали, что он чех, и не больше того. Во время войны в Англии находилось несколько тысяч беженцев из Чехословакии, что полностью объясняло его появление в США. На самом деле существовало две версии. Одна из них соответствовала истине, другая была призвана служить прикрытием. Ни он, ни его родители не были в Англии во время войны. Он провел те годы в Праге или ее окрестностях. Это был долгий кошмарный сон, ставший для него страшной явью. В том возрасте, которого он достиг, когда кошмар начался, он уже мог его ощутить. К несчастью, у нас нет возможности проникнуть в его мысли, а это сейчас жизненно важно. – Повернувшись к Миллеру, начальник всех консулов продолжил: – Вы должны нам помочь, Пол. Человек этот чрезвычайно опасен.
– Тогда мне потребуется дополнительное разъяснение, – заявил врач. – Насколько глубоко нам следует копать прошлое и почему?
– Начнем, пожалуй, с «почему», – сказал Стерн, извлекая из досье несколько листов. – С самого раннего детства его преследовал призрак предательства. Этот призрак исчез на некоторое время в юношеском возрасте, когда он учился в школе, а потом в университете. Однако вселявшие ужас воспоминания постоянно оставались с ним. В последующие шестнадцать лет, то есть последние, он вновь вернулся в мир, населенный призраками детства. Возможно, ему довелось видеть слишком много привидений.
– Пожалуйста, конкретнее, Дэниел, – попросил врач.
– Чтобы быть конкретнее, – ответил Стерн, пробегая глазами лист из досье, который он держал в руках, – нам следует вернуться в июнь 1942 года в Чехословакии. На самом деле его фамилия вовсе не Хейвелок. Он Гавличек, Михаил Гавличек, рожденный в Праге, по-видимому, в середине тридцатых годов, точная дата рождения неизвестна. Все документы уничтожены в гестапо.
– Гестапо? – Специалист по международному праву Даусон откинулся на спинку стула, в нем пробудились какие-то воспоминания. – Июнь 1942 года… об этом времени говорилось что-то на процессе в Нюрнберге.
– Да, это был весьма заметный пункт в повестке дня суда, – согласился Стерн. – Двадцать седьмого мая чешские партизаны убили Рейнхарда Гейдриха, известного под прозвищем der Henker, – палача Праги. Партизаны действовали под руководством профессора, изгнанного из Карлова университета и работавшего на разведку Великобритании. Фамилия профессора была Гавличек, и жил он с женой и сыном в поселке Лидице примерно в восьми милях от Праги.