– Ну конечно, девятый от Колорадо… – протянул Свонн. – Прошу прощения, я-то подумал было…
– Извиняться должен я, – прервал его Кендрик, – за свой непрезентабельный вид. На лбу-то у меня не написано, кто я и что я, мистер…
– Позвольте заметить, конгрессмен, – не дал ему договорить Свонн, – у меня тоже не написано, однако вы проявили определенную осведомленность, как это ни странно…
– Понял! К вашему сведению, мистер Свонн, впервые избранные конгрессмены наследуют весьма осведомленную канцелярию, – заметил Кендрик многозначительно. – Моя секретарша, к примеру, в курсе, с кем можно обсудить круг вопросов, входящих в компетенцию госдеповского оперативника и…
– Мистер Кендрик, – оборвал его Свонн, – думается, не совсем корректно употреблять здесь это расхожее словечко, поскольку…
– Уроки, которые я брал у самой жизни, позволяют мне употреблять это слово именно в таком укороченном варианте. Во всяком случае, мне нужен не просто сотрудник Госдепа, занимающийся рутинной текучкой Ближнего и Среднего Востока, а, скажем, специалист по юго-западному региону Востока, владеющий свободно литературным арабским и десятком диалектов, а это не кто иной, как вы, мистер Свонн. И вот я беседую с вами.
– Однако! Полагаю, вам пришлось потрудиться…
– Вам тоже, – отозвался Кендрик, покосившись на стопку распечаток на столе у оперативника. – Но так или иначе, вы ведь поняли, что я не просто так, а то бы меня здесь не было.
– Тут вы правы, – согласился Свонн. – А что, вы действительно в состоянии оказать нам помощь?
– Этого я не знаю. Должен был предложить ее, вот и все!
– Ничего себе ответ! Тогда почему должны?
– Разрешите присесть?
– Да, пожалуйста! – Свонн жестом предложил Кендрику сесть в кресло у журнального столика, сам вернулся на свое место за рабочим столом. – Извините, что сразу не предложил, просто я вымотан предельно. Итак, конгрессмен, какие побуждения вынудили вас явиться сюда? Времени для пустопорожних разговоров у нас нет, дорога каждая минута. Не имею ни малейшего представления, насколько важно то, что вы намерены предложить, но, если события в Омане для вас действительно дело первостепенной важности, тогда почему вы так долго к нам собирались?
– Я ничего не знал, вернее, был в полном неведении относительно захвата заложников в Маскате.