, чума, полиомиелит, столбняк, туберкулез и даже желтая лихорадка. Неудивительно, что из стен Пастеровского института вышло больше нобелевских лауреатов, чем из большинства стран мира. В сотне лабораторий и исследовательских комплексов трудились пять сотен постоянных сотрудников и еще около шестисот приезжих со всех концов света, работающих временно над конкретными проектами. К последним относился и доктор Майк Кирнс.
Кабинет Майка располагался в корпусе имени Жака Моно [18], где помещалось отделение молекулярной биологии. Дверь была открыта, и Джон с порога увидел заваленный листами вычислений стол, за которым сидел его рослый, плотно сложенный товарищ.
– Джон! – вскрикнул Майк, завидев гостя. – Господи, надо же! Что ты тут делаешь?!
Он вскочил так резко, что полы белого халата затрепыхались у него за спиной, и, двигаясь с ловкостью бывшего игрока «Айова Хокай», поспешно обогнул стол, чтобы энергично затрясти протянутую ладонь Джона.
– Черт, Джон, сколько лет, сколько зим!
– Пять лет, – напомнил ему Джон с улыбкой. – Как продвигается работа?
– Продвигается хорошо, да больно ее много, – рассмеялся Кирнс. – Как всегда. А тебя каким ветром занесло в Париж? Охотишься за вирусами для ВМИИЗ?
Джон помотал головой, воспользовавшись поводом перевести разговор в нужное русло.
– Нет. Я из-за моего друга, Марти Зеллербаха. Он пострадал при взрыве.
– Это тот Зеллербах, что, как говорят, работал с Шамбором? Никогда не встречался… Сочувствую, Джон. Как он?
– В коме.
– Черт. Прогноз?
– Одни надежды. У него серьезная черепно-мозговая травма, и в сознание он не приходил. Хотя есть признаки того, что он выйдет из комы. – Джон снова мрачно помотал головой. – О Шамборе никаких новостей? Тело не нашли?
– Все еще ищут. После взрыва там одни обломки. Чтобы все разобрать, уйдет не один день. Нашли… части тел, теперь пытаются опознать. Невесело все это.
– А ты не знал, что Марти работает с Шамбором?
– Вообще-то нет. Только из газет и выяснил. – Кирнс вернулся на свое место за столом, а Джону указал на ветхое кресло, заваленное какими-то бумагами. – Папки можешь свалить на пол.
Джон кивнул и последовал совету.
– Я сказал, что не встречался с Зеллербахом, да? Верней сказать, я даже не слышал, что он здесь. Официально его не зачисляли в штат, и я не видел его имени в списках гостей или специалистов, прибывших по обмену. Вероятно, он прибыл по личной договоренности с Шамбором. – Кирнс примолк. – Не стоит, наверное, тебе об этом говорить, но я беспокоился за Эмиля. В последний год он начал как-то странно себя вести.