Неприглядная брюнетка в стоптанных туфлях и мешковатом плаще брела, опасливо озираясь, по парижскому переулку, в столь ранний час уже благоухавшему таинственными ароматами магрибской кухни.
Мавритания вышел из подъезда своего дома в тот самый момент, когда женщина подняла голову в очередной раз. Невысокий террорист походил на простого парижского рабочего в широком плаще и светлых плисовых брюках. Взгляд его – ничего не упускающий, пронзительный взгляд беглеца от правосудия с двадцатилетним опытом – скользнул по лицу незнакомки, скользнул и метнулся дальше. Одежда брюнетки была сильно поношена, хоть и чиста, туфли сношены до той степени, что сапожники в дешевеньких мастерских едва ли смогли бы им помочь, а сумочку прохожая унаследовала, надо полагать, от бабки. Одним словом, то была типичная церковная мышь, и успокоенный Мавритания двинулся, с обычной своей осторожностью, к метро. По дороге он привычно обошел квартал кругом, но больше незнакомка ему на глаза не попадалась, и террорист позволил себе спуститься на станцию.
Брюнетка некоторое время следовала за ним, но, удостоверившись, что араб уходит надолго – достаточно надолго для ее целей, – поспешила обратно, к дому с занавешенными окнами. Вскрыв отмычкой входную дверь, она прокралась по лестнице на третий этаж, где поселился Мавритания.
Комната, куда она шагнула, справившись с замком, скорее напоминала шатер в пустынях Аравии или в сердце Сахары. Даже ковер подавался под ногами, словно лежал на мягком песке. Ковры затягивали стены и потолок, грозя обрушиться на голову незваному гостю давящей грудой, ковры завешивали окна, объясняя, почему в них никогда не горит свет. Неприметная брюнетка даже замерла на миг, впитывая необычную обстановку, прежде чем, тряхнув головой, приняться за работу. Ежеминутно прислушиваясь – не идет ли кто? – она методично, дюйм за дюймом обыскала комнату.
Джон Смит сидел у кровати Марти. В тусклом больничном свете его друг казался особенно маленьким и беззащитным. За дверями палаты интенсивной терапии к двоим жандармам присоединился охранник в штатском.
Простыни и покрывала были безупречно отглажены, ни единой морщинки не было на них, словно Марти не шевелился с той минуты, как его уложили в кровать. Но это впечатление было ложным. По временам больной уже двигался самостоятельно, хотя в сознание не приходил, а кроме того, с ним регулярно занимались физиотерапевты. Джон знал об этом из истории болезни, в которую заглянул, едва явившись в госпиталь Помпиду. Если верить компьютеру, состояние пациента неуклонно улучшалось, и вскоре его уже можно будет перевести из реанимации, даже если он и не придет в себя.