- Какая жалость! Значит, тебя привлекает мое невероятное
обаяние? Я тебя понимаю, сам иногда себе удивляюсь, что родился
таким на свет. Но ни в коем случае не влюбляйся! Это чрезвычайно
вредно для образа холодной фанатичной тюремщицы. Но если так уж
хочется, то я не смею возражать - всегда хотел, чтобы меня окружало
множество влюбленных эльфиек! - и выдал весь поток этого бреда
таким одухотворенным голосом, словно сам в это верю.
После того, как я замолчал, установилась ошеломленная
тишина.
- Э... Иллидан, ты что, свихнулся? - немного потрясенно
осведомилась Майев, едва переварила сказанное.
- Нет, я тебе мозг выношу, - ответил совершенно спокойно.
Чуткий слух позволил уловить сдавленное хрюканье в стороне.
Вслед за Наей, я не выдержал и неприлично заржал. Точнее, мелодично
засмеялся, поскольку с эльфийским голосом по иному и не
получится.
- Так ты издеваешься! - зашипела рассерженной кошкой
тюремщица.
Блин, если бы не шлем, можно было бы полюбоваться ее физиономией
и поднять себе настроение еще больше.
- Ну так ты надо мной злорадствуешь уже... сколько там
набежало?
- Чуть больше семи с половиной тысяч лет.
- Вот, издеваешься и злорадствуешь больше семи тысяч лет, а мне
уже и разик нельзя, - весело хмыкнул я, - немного не справедливо
получается.
- Что-то ты после этой своей спячки стал более болтливым и
веселым, - подозрительно спросила Майев, - неужели придумал новый
план побега?
Почти, но тебе об этом знать совершенно незачем.
- Это была не спячка, а медитация, - поправил ее.
- Все равно что! Куда это исчезла вся твоя злость? И с чего
вдруг такие резкие изменения?
- Ну, длительная медитация успокоила меня, а потом просто пришло
понимание, что на идиотов и фанатиков не стоит тратить силы и
чувства, - пояснил эльфийке, - если мой народ сам хочет скатываться
в пучину дремучести и варварства, то кто я такой, чтобы этому
мешать? Можете и дальше лизать яйца этому козлу Кенариусу, почему я
должен об этом волноваться?
- Дремучести и варварства? Да как ты смеешь так отзываться о
новом пути развития, принятом калдореями! И не смей оскорблять
Кенариуса! - взвилась тюремщица почти так, как я и ожидал.
Правда, с куда меньшим жаром, чем в первых спорах, доказывая,
что не зря я вообще с ней вожусь и имеющаяся репутация потихоньку
растет. Хе-хе, с падением развитой цивилизации и уходом в леса, эти
дети природы стали несколько наивны. Учитывая, что данная эльфийка
заступила на службу с раннего возраста и имела нельшой круг общения
только с такими же стражницами, да редкими проповедями козлины, что
еще заглядывал иногда в первые тысячелетия, переспорить ее
получается довольно легко. Особенно, если упирать на имеющиеся
факты, но чуть сместить акценты в сторону нужной мне трактовки. В
конце концов, если это разрешено бараноголовому братцу и компании,
то почему не воспользоваться и мне?