- Ма-ма?! Ты... моя мама?
Это заставило женщину немного отстраниться и взглянуть на него
глазами, полными сияющих лунным светом слез. Просто и незатейливо,
она кивнула, после чего прижала к себе начавшего реветь Наруто,
вцепившегося в первую женщину, проявившую к нему нежность, мертвой
хваткой. Мать и сын немного успокоились только по прошествии целого
часа, но и тогда никто из двоих не пожелал расцепить объятья.
- Мама, ты меня больше не бросишь? - задал, наверное, самый
важный для него вопрос мальчик.
Тот факт, что это может быть не его мама, даже не приходил
маленькому джинчурики в голову, став непреложным фактом - кто же
еще может проявлять к нему столько любви? В сердце Кушины как будто
вонзили раскаленный нож, заставив перехватить дыхание и отчаянно
бороться с потоком слез, грозивших вот-вот хлынуть из глаз.
- Нет Наруто, я тебя не бросала и больше никогда не покину! - с
максимальной твердостью, которой на самом деле не испытывала,
заявила куноичи и добавила мысленно. - "Чего бы это не стоило!"
- А где ты была? - с детской непосредственностью спросил
мальчик, сразу поверив в обещание.
- Это немного сложно, я тебе потом расскажу, сейчас же нам нужно
собраться и приготовиться к твоему побегу из деревни, - вспомнила
основную цель Кушина.
- Мы покинем деревню сейчас? А как же старик? - внезапно чуть
погрустнел Наруто.
- Старик? Что за старик?
- Старик говорил, что его называют хокаге и он единственный, кто
ко мне хорошо относится и даже раз в пару месяцев водит есть
рамен!
- Хокаге?! - старшая Узумаки стиснула челюсти в ярости и
почуствовала, как у нее крошатся зубы.
- Нару-чан, давай мы обойдемся от посещения "старика", хорошо? -
с натянутой улыбкой попросила куноичи.
- Почему?
- Потому что у твоих мамы и папы оставалось много денег и
хороший дом, где ты должен был жить, не заботясь о пропитании, и
проследить за этим должен был именно Хокаге, - вздохнув, пояснила
Кушина, - учитывая эту дыру, которую ты называешь домом, он не
настолько добрый старый дедушка, как любит показывать
окружающим.
Услышав это, Наруто повесил голову, проронив пару слез -
предательство не было для него чем-то необычным и поверить, что
один из редких людей, хорошо к нему относившихся, просто
притворялся, оказалось неожиданно легко. Впрочем, чувство горечи
тут же сменилось счастьем, когда мама притянула его к себе и начала
гладить по голове.