– Однако круто берете, – заметил я.
– А посмотри на народ, – убедительно сказал Антиох.
– И что?
– Ты посмотри, посмотри…
Народ в лице дворника, сильно пыхтя, прилаживал к банке консервный нож. По нему вовсе не было видно, что алкоголь – это яд.
– А ведь мы тебя ждем, Варахасий…
– Сичас-сичас…
– Все – тебя одного…
– Серость свою показывает, – подтвердил Буратино.
– Ну, ишо секундочку, – пыхтя, попросил дворник и вдруг сильным движением разъял банку на две половины. Оказывается, он разрезал ее поперек. Красный томатный соус хлынул на скатерть. Дворник суматошно задергался, впихивая его обратно в банку, но оттуда взамен посыпались скучные пучеглазые кильки.
Антиох молча отобрал у него обе изуродованные половинки и придвинул стакан. Подождал, пока все не обратились к нему.
– За вечную жизнь!
Это он засадил.
Я даже вздрогнул.
– И-эх! – сказал Буратино, опрокидывая свою порцию в щель рта.
Поручик, как человек военный, уже занюхивал краем мятого рукава.
Я с сомнением посмотрел на свой стакан. Я пью редко, очень малыми дозами и не нахожу в этом никакого удовольствия. Что тут хорошего: накачиваешься разной дрянью, а потом ночью тошнит и голова – будто ее набили слежавшимися опилками. Терпеть не могу алкоголь. Особенно водку. Тем не менее из вежливости я тоже поднял стакан и вдруг заметил, что он уже совершенно пустой. Абсолютно пустой – один пустой воздух. Только по граням сползают тяжелые, будто ртутные капли.
Когда это я успел его осушить?
Я потряс головой.
– За вечную жизнь, значит, пьешь, а сам умер, – с причмокиванием облизывая пальцы, сказал дворник.
Он поедал кильку, выковыривая ее из двух полукружий. Ядовитый багровый соус капал ему на бороду.
Антиох весело мне подмигнул.
– Варахасий-то как освоился. Раньше все руку пытался облобызать, а теперь, видишь, хамит.
Дворник задумчиво посмотрел на меня, а потом – на него.
– Так ведь нет тебя, – очень серьезно сказал он. Сложил земляную ладонь ковшом и дунул, как будто в ней находилось что-то невидимое. Затем проследил полет этого невидимого к потолку. – Фу! Улетел… – также очень серьезно сообщил он.
Антиох погрозил ему пальцем.
– Смотри, Варахасий, я тебя породил, я тебя и того…
– Кто умер? – не понял я.
Антиох засмеялся.
– За вечную жизнь, сам понимаешь, надо платить.
– Что-то дорого, – прикинув, сказал я.