– Все это легко устроить, – отмахнулся мистер Керем.
– Но вы не можете обвинять таможню в том, что она проглядела столь вопиющие нарушения! – воскликнул Холмс.
Слушая патрона, я начал спрашивать себя, зачем ему понадобилось поднимать меня с постели ночью. Этот неприятный разговор вполне мог подождать до утра. Затем я вспомнил о курьере, лежавшем в чулане, и понял, что все не так-то просто. Явной связи между двумя событиями сегодняшней ночи не было, однако работа с Майкрофтом Холмсом научила меня искать подвох за любым совпадением. Несчастье, случившееся с юным курьером, доказывало, что за всеми этими происшествиями кроется нечто весьма серьезное. Я заставил себя внимательно прислушаться к речам Халиля Керема, надеясь рано или поздно выяснить, что́ связывает его с курьером, какой бы призрачной ни была эта связь.
– Итак, я решил найти брата, – рассказывал мистер Керем, завершая свое повествование. – Я взял билет на пароход до Лондона и прибыл сюда, чтобы выяснить, что он пропал.
Холмс нахмурился.
– Вы должны были о чем-то таком догадываться, – заметил он, подаваясь к собеседнику и тем самым словно показывая, что сочувствует турку; так оно и обстояло в действительности, хотя демонстрировать это было отнюдь не в обычае Холмса.
– Я ищу брата, – с чувством произнес мистер Керем, – и не могу отступать перед трудностями и разочарованиями.
– Ну конечно, – подхватил Холмс.
У входной двери зазвенел колокольчик.
– Вероятно, Тьерс еще не вернулся, – сказал патрон и взглянул на меня: – Гатри, будьте добры…
Я отодвинул тарелку с остатками завтрака и встал:
– Разумеется.
– Прошу прощения, мистер Керем, я отвлекся. У меня в Адмиралтействе есть одно дело, которое требует безотлагательного внимания.
Он жестом поторопил меня, так как колокольчик зазвенел опять.
Я вышел из кабинета и двинулся по коридору, надеясь, что это вернулся доктор Уотсон. Но, открыв дверь, я понял, что ошибся. На крыльце в полном вечернем облачении, со сверкающим немецким орденом на алой орденской ленте стоял Эдмунд Саттон. Мне оставалось лишь распахнуть перед ним дверь и сказать:
– Доброе утро, сэр.
Он вошел и на очень хорошем немецком произнес:
– Доброе утро, любезный. Мистер Холмс дома?
Я на том же языке ответил:
– У него посетитель. Желаете обождать в гостиной? – Я указал на дверь гостиной, словно Саттон не знал, где она, и спросил: – Как о вас доложить?