Мастер из Автомобильной ассоциации прибыл в четверть двенадцатого и завел машину с первой попытки. Он попытался утешить меня, уверяя, что это наверняка какая-то проблема со свечами или с распределителем зажигания. И в любой момент это может повториться, так что лучше все как следует проверить. Может быть, что-то произошло в тот момент, когда пострадали задний бампер и фонарь? Я не разговаривала с машиной всю дорогу до работы. Она выставила меня в совершенно дурацком свете перед этим мастером из АА, и если она думает, что я теперь отдам кучу денег за новый бампер, то пусть думает дальше. Выходя, я как следует хлопнула дверью, чтобы показать ей, кто из нас хозяин, и табличка с номером свалилась в лужу.
– Ну вот и вы, – сказала Николя, когда я вошла в приемную. Она откинулась в кресле, выставив одну руку так, как будто ждала, пока высохнет лак на ногтях. Держу пари, что она таки действительно ждала именно этого.
– Да, вот и я, – уныло согласилась я.
– Я все рассказала Саймону, – надменно процедила она. – Он хочет вас видеть. У себя в кабинете.
Ее улыбка была ужасна. Нет, ее мало утопить в черном мешке. Я напрягла фантазию, представляя себе изощренные орудия пытки.
Когда я вошла в кабинет, Саймон даже головы не поднял.
– Я попала в ДТП, – выдавила я. – Меня такси стукнуло…
– Серьезные повреждения? – спросил он, все так же не поднимая взгляда.
Мне захотелось как следует встряхнуть этого жалкого маленького ублюдка. Хоть бы посмотрел на меня, хоть бы поинтересовался, все ли со мной в порядке. «Серьезные повреждения»? Как будто ему есть до этого дело!
– Ничего особенного. Две сломанных ноги, вывихнутое плечо, ампутация руки и сотрясение мозга.
Он медленно уставился на меня, явно озадаченный:
– Я имел в виду машину.
Ну да, конечно.
– Ничего такого, чего я не могла бы простить, – ответила я.
Он все еще выглядел озадаченным. Ну разве это не подло? Где в жизни справедливость, если такой человек, как Саймон, сидит за большим пустым полированным столом, чувствуя себя ужасно важной шишкой, и совершенно не понимает ни иронии, ни сарказма? Он принялся барабанить ручкой по столу, видимо желая создать у меня впечатление, что он думает.
– Садитесь, Элисон, – вымолвил он наконец, снова не глядя на меня.
Ну вот, пожалуйста.
– Я… э… не могу сказать, что вы плохо работаете.