– Откуда я знаю?! Там комиссия какая-то. Скажут, наверное.
– А нам ждать? А я гляжу, ты даже не переживаешь! Ничего, что у тебя ЕГЭ на носу? Что тебе поступать?
– Ну а я-то что сделаю? Или мне теперь плакать? Чего ты ко мне цепляешься по любому поводу? – огрызнулся я. – Сама чуть что устраиваешь трагедию, ещё и мне прикажешь? Чтоб мы вместе сокрушались над каждой мелочью, стонали, рыдали и носы друг другу подтирали? Это без меня! Я в твоём дурдоме участвовать не собираюсь.
– А было бы неплохо, если бы ты хоть иногда переживал за кого-нибудь, а не только за себя, – сказала мать и вышла с видом оскорблённого достоинства.
Нет, в самом деле, они что, сговорились сегодня мораль мне читать?! То я о других не думаю, то ни о ком не переживаю. Нашлись праведники!
В довесок ещё и от Инги пришло на почту сообщение:
«Олег, ты – трус и сволочь! В глаза сказать смелости не хватило? Я тебя ненавижу. Нет, ненависть для тебя – это слишком. Я тебя презираю».
Неприятно, конечно, но, в принципе, чего-то подобного я и ожидал. Не удивлюсь, если это её послание не последнее. На всякий случай пометил письмо как спам и удалил.
Мать обиделась и больше ко мне в комнату не заглядывала. Вообще весь вечер не показывалась из их спальни. Даже ужинать не звала, самому пришлось рыскать по холодильнику.
Сперва было не по себе, как-то негладко на душе. Мать всё-таки… Но, поразмыслив, решил, что так даже к лучшему. Пусть себе дуется, зато ко мне не пристаёт, а то правда весь мозг исклевала своими нравоучениями.
Утром продрых чуть не до обеда. Мать так и не трогала меня, хотя обычно если уж она проснулась, то поднимала и нас с отцом. Я прошлёпал в ванную, оттуда – на кухню. На плите томилась каша. Овсяная! Фу-у Нырнул в холодильник, накромсал колбасы и хлеба. Всё ждал, что придёт и снова заведёт свою пластинку про вредную и полезную пищу, но нет, не стала. Ясно: всё ещё в обиде. Ну и ладно, мне же проще, свободнее.
На тренировке Пал Палыч опять зверствовал, хорошо, хоть гонял всех, не меня одного. А под конец огорошил:
– Слушайте сюда, хлопцы. В среду, то бишь завтра, тренировка отменяется, зато в четверг будет игра с «Химиком». Вместо Решетникова нападающим – Богатырёв. Решетников сидит на банке.
Совру, если скажу, что меня это совсем не задело. Но когда наш бессменный голкипер Валера Ледогоров заметил: «Что-то Палыч тебя эти дни гнобит», я равнодушно пожал плечами: