– этот вердикт, о котором говорили на всей территории Ираншехра, представлял нешуточную угрозу будущему Сасанидов. Критики все чаще обвиняли царскую боевую тактику. Наступая к равнине Гургана, шахиншах прошел мимо увенчанного снежными шапками Эльбурса, где, как известно, обитал бог Митра, которого не стоило сердить. Зороастрийские жрецы считали его, а также богиню Анахиту двумя главными помощниками Ормузда, «вечно бодрствующего воина на белом коне, того, кто поддерживает и изучает этот изменчивый мир»
>41. В первую очередь Митра надзирал над теми, кто нарушает клятву и лжет. Утверждали, что у этого божества «тысяча ушей»
>42, иными словами, он был хорошо оснащен для выполнения этой задачи. Божеству, безусловно, было известно и о первоначальной экспедиции Пероза против эфталитов, когда шахиншах был атакован из засады, попал в плен и был вынужден пасть ниц перед ханом. Пероз хитроумно подгадал время так, чтобы его вынужденный знак почтения был выполнен на рассвете, то есть когда все верующие должны возносить молитвы. Еще более секретным было нарушение соглашения, навязанного ему эфталитами, – тогда он торжественно поклялся никогда больше не пересекать их границу. А значит, уничтожение Пероза и его армии – справедливое наказание небес: «Ты обрушиваешь гнев на тех, кто лжет, о Митра. Ты отнимаешь силу их оружия. Ты отнимаешь быстроту их ног»
>43.
«Царь царей» был или защитником правды, или ничем. Невзгоды, обрушившиеся на Ираншехр после смерти Пероза, подтвердили распространенное мнение, что царский дом Сасана стал проводником лжи. Причем обнищание и повсеместная жестокость были не единственными бедами. Вернулась засуха. Когда тиски голода сжались сильнее и голодающие стали рыться в пыли своих выгоревших полей в поисках кореньев или сухой травы, народ окончательно поверил, что небесный судья покарал Пероза. «Злодей, который нарушает обещание, данное Митре, навлекает смерть на всю свою землю»>44. Когда персидская казна опустела, а по стране рыскали гунны>45, фарр наследников Пероза едва ли проявил себя. В течение четырех лет после Гурганской трагедии один из братьев Пероза, претендовавший на трон, был убит, а другой – свергнут и ослеплен. Старшему сыну Пероза Каваду, взошедшему на престол, было пятнадцать лет. Именно в этом возрасте, согласно обычаю персидской элиты, мальчику вручают украшенный пояс и он становится мужчиной