Завершитель тех традиций, основоположником которых был Самарин, Южин был неизмеримо культурнее его и шире по диапазону игранных им ролей. Южин создал свой стиль игры в трагедии, в романтической драме, в драме современной и в комедии. Интерпретация каждой сыгранной им роли заслуживает подробного описания – она была всегда оригинальна, не говоря уже о мастерстве ее выявления.
В трагедии – здесь в его репертуаре был весь Шекспир (за исключением Лира и Цезаря) – он большими яркими планами рисовал героев, и образ получался цельный, яркий и крупный; стихи трагедии, виртуозно разработанные, с мастерским звучанием и блестящим дыханием преподносились им на повышенно-разговорном тоне, нигде, однако, не впадавшем в ложную декламацию; жесты, мизансцены, манера носить костюм, построение фразы были художественно продуманны и взвешенны – места «случайностям» не оставалось.
Это великолепное мастерство, поражавшее на русской сцене своей исключительностью, затмевало в глазах зрителя ту внутреннюю эмоциональность, которой актер умел насыщать трагические переживания своих героев. В романтической драме – в его репертуаре был и Шиллер, и Гюго – Южин увлекал красотой создаваемого образа, тоже продуманного и четкого, но всегда полного красочности и блеска той формы, которую актер умел ему придавать: особенно памятен его монолог Карла V в «Эрнани», в котором дана была «оркестровка» самых разнообразных звучаний, сопровождавшихся величественными движениями и жестами.
В современной драме Южин опять умел находить иную манеру произнесения: несмотря на полнейшую четкость звучания, речь его была в полном смысле слова разговорной, а образ всегда раскрывался как образ человека громадной воли, большого ума.
Наконец, в комедии такие шедевры, как Телятев («Бешеные деньги»), Фигаро, лорд Болинброк («Стакан воды»), наконец Фамусов, поражали легкостью речи, блеском диалога, предельной простотой и виртуозностью преподнесения текста. Эти роли Южин играл без малейшего признака какого-либо нажима и всегда с тончайшей иронией над тем, кого он изображал, а образ вырастал в фигуру типическую, в фигуру, тесно связанную с эпохой и с социальной средой. Имя Южина-актера прежде всего вспоминается как имя виртуозного мастера звучащей сценической речи, которую он так по-разному умел использовать в зависимости от того, какой характер носила воспроизводимая им пьеса, и в каждой роли Южин умел выдержать вкладываемый им стиль исполнения.