– Попробуйте, – предложил один из Джимов, подтолкнув кальян прямо под нос коллекционеру.
– Не стесняйтесь, – со смешком приободрил второй.
Коллекционер, взяв мундштук, затянулся.
Время перевалило далеко за полночь. Они окликнули ловца крабов, и тот согласился подбросить их домой на своей мтепе с мотором – в северную часть архипелага, мимо прибрежных мангровых рощ. Собиратель морских раковин, подставив лицо ветру, сидел на носу, на проволочной ловушке для крабов. Лодка замедлила ход.
– Токени[2], – сказал рыбак; собиратель морских раковин так и сделал, а следом за ним оба Джима тоже перевалились через борт и оказались по грудь в воде.
Моторка умчалась; Джимы забормотали что-то про фосфоресценцию и начали восхищаться светящимися дорожками, которые тянулись за ними по воде. Коллекционер снял сандалии, чтобы босиком идти вброд, мимо острых кораллов и дальше, в глубокую лагуну, по твердым бороздкам донного песка и редким подушкам рыхлых, жестких водорослей. Его не покидало ощущение разъединенности, усугубленное гашишем, и теперь ему не составило труда вообразить, что ноги тоже отделились от туловища. Взмывая над морской гладью, он внезапно поплыл, не теряя при этом контакта с бирюзовой отмелью и коралловыми лабиринтами. Вот маленький риф: выползают на разведку крабы, кивают актинии, стрелой проносятся стайки мальков, замирают, рассыпаются… Он явственно чувствовал, как прямо под ним разворачивается такая картина. Рогатый кузовок, спинорог, рыба-арлекин, дрейфующая губка – вся эта живность изо дня в день проживала свою жизнь, как ведется испокон веков. У него невероятно обострились все чувства: сквозь плеск волн, разбивающихся за пятнистой лагуной, он слышал, как вопят крачки, как монотонно жужжат насекомые в акациях, и шелестят тяжелые листья авокадо, и машут крыльями летучие мыши, и сухо шуршат кокосовые пальмы, и впиваются в горячий песок опавшие колючки, и ровно шумит море в пустой ракушке, и втягивал гнилостный запах выброшенных на берег в черном мешочке яиц каких-то моллюсков, и знал, что вдали, у горизонта – куда ему не составляло труда дойти пешком – качается на волнах тушка дельфина, уже без плавников, обглоданная каменными крабами.
– А какое ощущение, – спрашивали Джимы далекими, сливающимися голосами, – возникает при укусе конуса?