Киса кивнула.
– А как из белого черным стать?
Я погладила ребенка по голове. Киса маленькая, но очень умная, у нее постоянно возникают вопросы, на которые взрослому человеку трудно найти ответ. Вот сегодня она заинтересовалась разными расами.
– Можно сильно-сильно зажариться в солярии, но это вредно, и вскоре опять посветлеешь.
– Навсегда в негра не превратишься?
– Нет, солнышко, – улыбнулась я. – Да и зачем? Надо жить таким, каким на свет появился.
– У мамы Ивановой очень-очень большие губы, – продолжала Киса. – Катя сказала, она хочет быть красивой, чтобы папа бросил любовницу. А у Макса есть любовница?
Я оторопела, потом быстро пришла в себя и решила прекратить глупую беседу.
– Что тебе приготовить на ужин?
– Я в садике ела.
– Неужели ты откажешься от шоколадного печенья?
Киса прижалась ко мне.
– Нет. Я люблю тебя не за печенье. Просто так.
Я поцеловала ребенка.
– И я тебя люблю. Просто так.
– Лампа, не делай губы, как у Катиной мамы.
– Никогда, разве я похожа на дуру? – ляпнула я и прикусила язык.
– Ты красивая, как принцесса, – продолжала Киса, – самая лучшая, мне другая не нужна. У нас мыло есть?
– Конечно, – опять удивилась я.
– Ядовитое?
– Обычное, хорошее, приятно пахнет.
– Негр может таким добела отмыться? Или ему ядовитое надо?
– Про какое отравленное мыло ты говоришь? – не поняла я.
Киса втянула голову в плечи, согнулась и забасила:
– Если фломастерами перемазались, бегите вниз, возьмите в туалете ядовитое мыло, оно любую черноту отскребет. Ваше групповское не пойдет, нежное больно.
Малышка выпрямилась.
– Так няня Раиса Ивановна говорит. У нас дома есть ядовитое мыло?
Я открыла подъезд.
– Вы к кому? – спросил охранник.
– Мы домой, – пропищала Киса, – вместе с Лампой.
У парня забегали глаза.
– Извините, Евлампия Андреевна, не узнал вас. Вы сегодня… такая… необычная.
Я ликовала. Не зря потратила деньги. Тональный крем «Аенвит» оказался на удивление хорош. Даже секьюрити, которого ничего, кроме футбола и рыбалки, не интересует, заметил, как я похорошела.
– Ну ваще просто, – продолжал охранник.
– Спасибо, Евгений, – кокетливо ответила я, – теперь каждый день так выглядеть буду.
– То-то ваш муж офигеет, – брякнул страж подъезда.
Открыв входную дверь, я услышала радостное повизгивание и цокот когтей по паркету. Мопсихи Фира с Мусей неслись встречать пришедших. Я села на корточки, распахнула объятия и воскликнула: