Три года назад объектом «красного дня» стал родитель, который силой прорвался в школу. Тереза гадала, как много известно Итану.
– И какой отраслью закона занимается мистер Фишер?
Тереза знала, что это глупый вопрос. По всей вероятности, мистер Фишер сидел в тихом офисе, в который редко кто-нибудь заходил и звонил, – в точности как и она сама.
– Не знаю наверняка, – ответил Итан. – Нам придется внести этот вопрос в список вещей, о которых стоит поговорить.
Он сжал ее руку. В голосе мужа Тереза услышала сарказм. Никто больше не уловил бы его, но для нее сарказм был жгучим. Она подняла на Итана глаза, улыбнулась. В его глазах было нечто понимающее, объединяющее их. Близость благодаря непроизнесенной шутке. Со времени возвращения Итана Тереза еще ни разу не чувствовала себя к нему настолько близкой.
Она могла вообразить целую жизнь, проведенную в попытках создать такие краткие вспышки связи между людьми.
* * *
Фишеры жили в уютном доме на северной окраине города.
Меган Фишер отворила дверь прежде, чем Итан успел постучать. Ей было лет двадцать пять, и она выглядела очень хорошенькой в белом платье с кружевом по подолу. Коричневая повязка, удерживавшая ее волосы, была того же цвета, что и ее загорелые веснушчатые плечи.
Улыбка ее напомнила Терезе улыбку кинозвезды – зубастая, широкая и, если слишком пристально всматриваться, не совсем настоящая.
– Добро пожаловать в наш дом, Тереза и Итан! Мы просто в восторге, что вы смогли к нам выбраться!
– Спасибо за приглашение, – сказал Бёрк.
Тереза преподнесла хлеб, завернутый в ткань. Меган неодобрительно склонила голову к плечу.
– Ну я же говорила, чтобы вы ничего не приносили!
И все-таки приняла хлеб.
– Ой, он еще теплый!
– Только что из печи.
– Пожалуйста, заходите.
Тереза сдернула с головы Итана ковбойскую шляпу.
– Я могу ее взять, – сказала Меган.
Дом пах ужином, а ужин пах хорошо. Жар, исходящий из кухни, доносил с собой запах цыпленка, жарящегося с чесноком и картофелем.
Брэд Фишер в столовой заканчивал последние приготовления у стола со свечами, тщательно сервированного на четверых.
Он вышел в прихожую с улыбкой и протянутой рукой. На два или три года старше жены и, как показалось Терезе, все еще в рабочем костюме. Черные ботинки с декоративными дырочками, серые слаксы, рубашка из белой оксфордской ткани, с закатанными выше локтей рукавами. У него был вид молодого юриста, от которого веяло жестким, агрессивным интеллектом.