В отличие от скопа сговор характеризуется меньшим количеством лиц, привлеченных в него, но более детальной направленностью действий. Подчас сговор мог существовать более длительный срок, за время которого его участниками совершалось не одно преступление.
В одной из работ о политическом суде и политических преступлениях в Русском государстве XVII в. Г. Г. Тельберг указывал: «Субъектом преступления, именуемого в Уложении “скопом и заговором”, является совокупность лиц, объединенная предварительным соглашением… “Заговор” указывает на предварительное соглашение, а “скопом” характеризуется многочисленность действующих лиц».[11] Например, в ст. 39 и 40 главы XXI Соборного уложения 1649 г. речь шла о групповом разбое, «… а воры – разбойники три или четыре человека или больше, пойманные на одном разбое, и с пыток которые начинали наговаривать на кого из знатных людей, на дворян, или на детей боярских, или на торговых людей, которые прежде того в приводе не бывали, и ни на каком воровстве не были задержаны, и ни в каких причинах не бывали – казнить их смертью».
Свое дальнейшее развитие законодательство, предусматривающее уголовную ответственность за деятельность организованных преступных формирований, получает в Своде законов 1842 г. (т. XV, ч. I, ст. 267–269). В нем говорилось «… о недопустимости образования, с одной стороны, обществ, товариществ, братств и т. п. без ведома полицейских органов, с другой стороны, обществ, преследующих вредные для государства цели и способных посеять смуту. Организаторы и участники таких обществ рассматривались и наказывались как государственные преступники».[12]
В дальнейшем преступное сообщество, как самостоятельная форма соучастия нашла свое уголовно-правовое закрепление в Уложении о наказаниях уголовных и исправительных 1845 г.[13] Это Уложение представляло собой уже приближенный к подлинному кодексу законодательный акт. Его нормы дифференцировали ответственность за составление злонамеренных шаек и начальство в них, с одной стороны, и за участие в них, с другой (например, ст. 922, являющаяся общей нормой в данном отделении), и в ряде случаев за недонесение о них вследствие упущения по службе (например, ст. 924 и ст. 925). Основным признаком подобного общества Уложение о наказаниях уголовных и исправительных 1845 г. считало его цель. В статьях Уложения выделялись следующие цели такого общества: цель, вредную для спокойствия или целостности государства, и цель, противную установленным законом образу и порядку правления. Цель выступает решающим признаком тайных обществ этого рода, но способ действия тайного общества еще не определяет его природы. Напротив, в тайных обществах, «не имеющих явно преступного направления против спокойствия или целостности государства», рядом с целью Уложение предусматривает применение виновными «недозволенных законом действий».