О том, что за составление шаек должна быть предусмотрена уголовная ответственность, выступали другие ученые того времени. Например, С. Будзинский считал, что появление шаек опасно для общества в целом: «Такое сообщество укрепляет силы единиц, значительно облегчает совершение преступлений и, сверх того, привлекает самых испорченных индивидов и образует род войны между преступниками и обществом».[32] Хотя, как указывал С. Будзинский, образование, формирование шайки само по себе и является лишь приготовлением к преступлению, однако общественная опасность, которая сопровождает банду, делает это преступное деяние самостоятельным видом преступления с момента ее создания.
Обобщенные взгляды ученых, относительно дореволюционных проявлений различных форм соучастия, изложены Н. Д. Сергеевским: «Соучастие по предварительному соглашению представляет собою не только большую степень субъективной виновности соучастников, но является и более опасным с объективной стороны. Поэтому само вступление в такое соучастие может быть наказуемо».[33] Уголовная же ответственность за участие в сообществе или шайке, по мнению Н. С. Таганцева, возможна только тогда, когда предположенное не свершилось; в противном же случае ответственность за учиненное деяние поглощает сам заговор.[34] Автор поддерживает данную позицию. Ответственность за участие в сообществе или шайке должна иметь место даже тогда, когда участники преступного сообщества еще не совершили какого-либо деяния, однако они осознают, что являются непосредственно членами такого сообщества и готовы к осуществлению противоправной деятельности.
После Октября 1917 г. вопросам соучастия было уделено внимание в Руководящих началах по уголовному праву РСФСР 1919 г.[35] По мнению М. И. Ковалева, этот документ впервые дал определение соучастия в преступлении и указал нам виды соучастников (ст. 22–24). В них был закреплен принцип одинаковой ответственности всех соучастников и причастных к преступлению лиц. В ст. 21 говорилось, что за деяния, совершаемые «сообща группою лиц (шайкой, бандой, толпой) наказываются как исполнители, так и подстрекатели и пособники».[36] Мера наказания при этом «определяется не степенью участия, а степенью опасности преступника и совершенного им деяния».[37] Данное положение Руководящих начал подвергалось критике со стороны некоторых советских авторов. Так, например, А. Н. Трайнин писал, что это предписываемое законом игнорирование фактической роли соучастника в совершении конкретного преступления кажется тем менее обоснованным, что оно покоится на противопоставлении степени участия степени опасности преступника. В действительности же получается наоборот, степень участия является одним из ценных показателей степени опасности преступника.