отсутствие единой государственной правоприменительной политики;
существующие противоречия в нормативных правовых актах различных уровней;
конфликт экологических и экономических интересов общества и государства;
трудность учета на федеральном уровне особенности различных регионов;
недостаточно высокий уровень профессионализма правоприменителей.
«Если первым требованием развивающейся личности к правопорядку является требование определенности права, то вторым является требование его прочности. Впрочем, оба требования тесно друг с другом связаны: они оба – только две стороны одной и той же естественной и «неотъемлемой» потребности индивида иметь свое ясное и определенное место в жизни целого социального организма»[1].
Необходимость удовлетворения этой потребности приводит к признанию индивида субъектом прав и к закреплению за ним тех или других субъективных прав.
Признание и защита субъективных прав является одной из основных задач современного права. Однако наряду с потребностями и интересами конкретных субъектов существуют и публичные интересы государства и его административно-территориальных образований. Кроме того, существуют и общественные интересы, отражающие основные цели и задачи социума.
Указанные интересы по многим позициям противоречат друг другу.
Например, при решении вопроса о необходимости строительства очистных сооружений необходимо учитывать финансовые интересы работников, желающих получить дополнительные доходы, интересы производства, для развития которого также необходимы значительные средства, интересы государства, получающего налоги от прибыли, и, не в последнюю очередь, интересы охраны окружающей среды. Сочетание интересов и максимально возможное удовлетворение потребностей всех субъектов стало своего рода «высшим пилотажем» законодателя и правоприменителя.
Хотя, по мнению А. Менгера, «существует мало вопросов, которые были бы так затемнены в науке и в жизни благодаря воздействию интересов, имеющих могущественную силу, как противоположность между общественным благом и индивидуальной жизненной целью. Ибо то, что мы в настоящее время называем общественным благом, в действительности составляет почти без исключения личный и политический интерес отдельных могущественных лиц или общественных слоев и потому должно быть отнесено к области индивидуальных жизненных целей»