Широкий кривой меч торчал из правого бока, сквозь мясо. Были еще, слишком большие для ножей, слишком маленькие для мечей, рассекавшие бедра, икры.
Не помню, как я оказалась на ногах. Я пошла к нему, левая рука болталась, кровь капала с пальцев. Неожиданностью для меня после всего этого ужаса были его глаза. Сиреневые глаза были открыты, глядели на меня, полные такого, чего мне не хотелось бы понимать. Во рту торчал кляп, закрепленный повязкой вокруг длинных рыжеватых волос. Он смотрел на меня широко раскрытыми глазами, а я шла к нему.
Остановившись перед ним, я попыталась вытащить кляп, но одной рукой не смогла. Рядом оказался Фауст, разорвал завязку и помог мне аккуратно его вынуть. Я дотронулась до губ Натэниела, показывая, чтобы он не шумел. И посмотрела вниз, вдоль тела. Сколько крови! И она высыхала липкой коркой на теле. На ножи я не могла смотреть, и с расстояния нескольких дюймов я увидела то, что не могло быть правдой. Убрав руку от его рта, я взялась за лезвие, торчащее из груди. Тронула засохшую кровь, потерла пальцами. Натэниел тихо застонал, но я не остановилась, я хотела увериться. Соскоблив достаточно крови, я убедилась, что его кожа закрылась вокруг лезвий. За те два часа, что я сюда добиралась, его тело заросло вокруг воткнутых ножей.
Я рухнула на колени, как от удара по лбу. Попыталась что-то сказать, но не вышло. Джемиль присел рядом со мной. Я ухватила в горсть пучок кожаных ремней у него на груди. На нем тоже была свежая кровь, раны на руках и на груди.
– Как нам это исправить? – наконец выговорила я.
Он посмотрел на Натэниела:
– Вытащить клинки.
Я покачала головой:
– Помоги мне встать. – Меня добила потеря крови и этот ужас. Тошнило, голова кружилась. Джемиль помог мне встать перед Натэниелом. – Ты понимаешь, что мы сейчас сделаем?
Натэниел поглядел своими невозможными глазами.
– Да, – тихо сказал он, почти беззвучно.
Я ухватилась за нож, торчащий в квадрицепсе, охватила рукоять пальцами. Губы у меня дрожали, глаза плыли от жара. Но я глядела в глаза Натэниела, не моргая, не отводя. Набрав в грудь воздуху, я вытащила клинок. Глаза Натэниела закрылись, голова дернулась назад, дыхание с шипением вырвалось из сжатых зубов. Плоть прикипела к стали. Совсем не так, как если вынимаешь нож из жаркого – плоть охватывала лезвие, будто проросла насквозь.