Мика мотнул головой, и кудри качнулись по его щекам. Я заметила, что никто не включил свет. Все происходило в тусклом сиянии ночника.
– Может кто-нибудь включить свет? – Начались переглядывания – один на другого, тот на третьего, будто передавали глазами горячую картошку. – Что не так?
– Почему ты решила, будто что-то не так? – спросил Мика.
– Не морочь мне голову, я вижу, как вы переглядываетесь. Почему нельзя включить свет?
– Ты могла стать светочувствительной из-за быстрого исцеления, – ответила Черри.
Я поглядела на нее, сама чувствуя, какой у меня подозрительный взгляд.
– Так какого черта вы тут переглядываетесь?
– Нас тревожило, как твое тело… реагирует на раны. – Она села рядом со мной с другой стороны от Мики и погладила мне волосы, как гладят собаку, чтобы успокоить. – Мы беспокоились о тебе.
– Это я поняла. – Трудно было сохранять подозрительность при звуках неподдельной искренности этого голоса. – Наверное, можно будет обойтись без света, пока он меня не вылечит.
Она улыбнулась, на этот раз уже и глазами:
– Вот и хорошо.
– Может быть, стоит освободить нам место, – сказал Мика. – Иначе энергия может расползтись.
Черри последний раз меня погладила и отодвинулась, прихватив с собой Натэниела. Мика поглядел на Мерля:
– И ты тоже.
Мерль скривился, но отошел с остальными. Все они оказались у кровати, где лежал Калеб. Странно, но я отодвинулась в самый дальний от кровати угол комнаты. Абсолютно не осознавая этого. Нет, честно.
Мика не встал, но подался вперед, сидя на корточках, положив руки на бедра ладонями вверх, закрыв глаза, и я почувствовала, как он открывает себя. Энергия его закружилась вокруг меня вихрем горячего воздуха, от которого у меня сжалось горло и трудно стало дышать. Он открыл свои странные глаза и посмотрел на меня. Лицо его обмякло, как при медитации или во сне.
Я думала, что он положит на меня руки, но они остались у него на бедрах. Он наклонился ближе к моему плечу.
Я здоровой рукой взяла его выше локтя, и тут же его зверь рванулся сквозь меня. Будто огромный невидимый кот входил и выходил сквозь мое тело, как они умеют тереться об ноги, только этот кот трогал такие места, которых даже любовник касаться не должен. У меня слова застряли в глотке, и, судя по лицу Мики, он тоже это ощутил. Его также потрясло, как и меня. Но он продолжал в меня ластиться. Рука моя держала его за локоть, но это его не останавливало, а я не могла собраться с мыслями, чтобы спросить его. Его губы коснулись моей шеи, и я задышала прерывисто и часто. Он прижался губами к шее и вдвинул в меня эту клубящуюся, живую силу. Я дернулась, но больно не было. На самом деле было так хорошо, что я его оттолкнула.