Мика уже причесался. Да, волосы курчавые, а не волнистые. Кудри тугие, но не мелкие. Цвет – оттенок темно-темно-каштанового, почти черного, какой бывает у тех, кто в детстве блондин, а потом темнеет. Кудри спадали чуть ниже плеч, и я, проследив за ними, остановилась взглядом на груди. И быстро подняла глаза, чтобы вернуться к лицу. Глаза в глаза – вот в чем дело. Я начала смущаться.
– Я тебе сказала, что через минуту выйду.
Голос мой прозвучал сердито, и я была рада этому. А то, что при этом я прижимала к телу полотенце, – так это случайное совпадение.
– Я слышал, – ответил он безразличным голосом и с безразличным лицом. Не настолько пустым, насколько бывает у вампиров – они здесь чемпионы. Но он пытался.
– Тогда подожди за дверью, пока мы кончим.
– Черри тебя боится, – сказал он.
Я мрачно посмотрела на него, потом на нее:
– Боже мой, почему?
Черри посмотрела на него, и он слегка кивнул. Она отодвинулась от меня к двери. Из душевой не вышла, но отошла от меня как можно дальше.
– Что за чертовщина тут творится? – спросила я.
Мика стоял от меня футах в четырех – близко, но не слишком. Теперь лучше были видны его глаза, и они были ну очень человеческими. Сразу было заметно, что они не шли к этому лицу.
– Она боится, что ты убьешь гонца с дурными вестями, – сказал он тихим голосом.
– Слушай, надоели мне эти танцы вокруг да около. Выкладывай.
Он кивнул и поморщился, как от боли.
– Кажется, врачи думают, что ты заразилась ликантропией.
Я покачала головой:
– Змеиная ликантропия истинной ликантропией не является. Змеелюди либо заколдованы ведьмой, либо наследуют это свойство, как лебедины. – Это напомнило мне о женщинах, прикованных в комнате мечей. – Кстати, что случилось с этими лебединками, когда мы ушли?
Мика недоуменно нахмурился:
– Не знаю, о чем ты говоришь.
Натэниел вошел в душ без предупреждения. Я в своем полотенце начинала ощущать себя одетой слишком официально.
– Мы их спасли.
– Предводитель змей передумал, когда я его ранила?
– Он передумал, когда Сильвия и Джемиль едва его не убили.
Ага.
– Так что с ними все в порядке?
Он кивнул, но глаза его были серьезны и сочувственны, как у человека, который вот сейчас скажет горестную весть.
– Так, и ты туда же. Змеелюдством я не могла заразиться, такого не бывает.
– Грегори – не змеечеловек, – сказал он голосом таким же сочувственным, как его глаза.