Оба пистолета были на месте, завернутые в заскорузлые от засохшего за эти годы масла тряпки. Главное – не перепутать: «парабеллум» – с обычными пулями, а вот в «ТТ» – аргентум. Кажется, так. На всякий случай проверил. Нет, не забыл, однако, все верно. Теперь – запасные обоймы: четыре к «парабеллуму», две к «ТТ». Все, что есть.
Серая паутинка шороха.
Это там, на лестнице, ведущей в подвал.
«Если это Бессмертный Монах – то прямо сейчас и проверим, насколько он бессмертный!» – зловеще усмехнулся я, передергивая затворы на обоих пистолетах.
Я бодрился, но это давалось через силу. На самом деле я чувствовал себя загнанной в угол крысой. До сих пор никто так и не смог справиться с Бессмертным Монахом. А он год за годом, век за веком продолжал планомерно истреблять нас.
Нас, вампиров.
В пыльном проеме мелькнула невысокая угловатая фигура (робкий зеленоватый сполох) – и я расслабился. Если бы я был человеком, я бы вытер пот со лба. И я действительно, спрятав пистолеты, провел по лбу тыльной стороной ладони. Вот только кожа осталась сухой: мертвые не потеют. За двадцать три года я хорошо усвоил эту истину – но привычка все равно осталась.
Ну и черт с ней, с привычкой.
Привлеченный сейфовым скрипом мальчишка испуганно озирался, и я подумал, что минуту назад сам выглядел точно так же. Только он ничего не видел в темноте, а я – видел.
– Кто тут? – испуганно выдавил паренек и на всякий случай вытащил из кармана нож-«выкидушку».
Я рассмеялся.
– Хреновый у тебя ножик, парень. Китайская штамповка. Спрячь лучше, не позорься.
Как и следовало ожидать, парнишка сделал все точь-в-точь наоборот: поспешно выщелкнул лезвие и замахал своим ножиком влево-вправо.
– Не подходи! – взвизгнул он.
– Фильмов насмотрелся, – констатировал я и потянулся к выключателю. – Ну куда ты машешь, я же здесь!
И вышел из темноты во вспыхнувший тусклый круг света от пыльной лампочки, чтобы он мог меня увидеть.
Увидел.
Попятился, выставив нож перед собой.
– Ну, и что дальше? – поинтересовался я.
– Вы… ты чего тут делаешь?
– А ты?
– Это наш подвал!
– Это ты так думаешь, – опроверг я его притязания.
– Вот я сейчас ребят позову… – неуверенно протянул он.
– Ребят – это хорошо, – одобрил я. – А то тебя одного мне, пожалуй, маловато будет. Я сегодня голодный.
Это была почти правда. Я действительно проголодался. Но… он – не мой «клиент».