Сидя перед зеркалом, пока Элис трудилась над прической, Айрис внимательно прислушивалась к звукам в доме.
Память волшебным образом возвращала её в прошлое, на семь лет назад. В тот день, когда она впервые встретила Оливера.
Было поздно, четверть одиннадцатого, но кареты всё продолжали пребывать к дому Морганов. Парадная дверь то и дело отворялась, пропуская поздних гостей и прохладный ночной воздух.
Айрис легкомысленно спихнула обязанность принимать гостей на двоюродную кузину и отца, а сама устремилась в бальный зал, где под звуки музыки кружились элегантные пары.
И Айрис кружилась в танце столько, что у неё разболелась голова. Она была не из тех, кто подпирал собой стену во время балов. Всегда любила танцевать.
Злые языки не без оснований утверждали, что дочка Джорджа Моргана ростом как гренадёр; что ноги и руки у неё слишком длинные и крупные для леди; что щеки запавшие, как у голодной кошки, а скулы и вовсе слишком высоки. Что смеётся она порой слишком громко. Что скачет в седле по-мужски, да ещё с такой ловкостью, что превосходит иных джентльменов.
Несмотря на всё на это недостатка в кавалерах у Айрис никогда не наблюдалось, поэтому сплетни она слушала сплетни в пол уха.
Решив с детства, что не красавица, никогда не огорчалась тем, что не сможет достичь невозможного идеала. Плевать было на то, что устраивает или не устраивает местных кумушек-наседок.
Ну да, она не миниатюрная трепетная блондинка, томно мечтающая о крестах и розах при луне. Смысл об этом печалиться? Волосы не побелеют, а ножка не станет маленькой, как у куклы. Жизнь же слишком интересна, насыщена событиями и полна удовольствиями, чтобы она, Айрис Морган, тратила её на соответствие чужим представлениям.
Она любила танцевать и танцевала. Ей нравилось скакать верхом – она галопировала. Ей доставляли удовольствие запретные романы – она их читала. Хотелось фехтовать – фехтовала и стреляла так, что превосходила родного отца, признанного первым стрелком Анадолии.
В общем, все знали, что дочка Джорджа Моргана эксцентрична, взбалмошна и набалована, но богатство её отца искупало в глазах общества все её недостатки.
Айрис это прекрасно понимала и не стеснялась этим пользоваться.
В тот вечер, устав от бесконечных танцев, чувствуя изнуряющую жажду, она позволила себя ускользнуть из общей залы и выйти на террасу. Притаившись за одной из колонн планировала насладиться одиночеством.