– Нин, ну я обещал Леше, – не то чтобы виновато, но как бы сомневаясь в своей правоте, сказал дедушка и, помолчав секунду, уточнил: – Еще месяц назад.
В дверь позвонили.
– Открой, Нина, это Леша!
Протерев рукавом густо заштопанного на локтях халата выбранную для гомеопата коробку конфет, бабушка пошла открывать.
– Сейчас так пошлю этого Лешу, что дорогу забудет… – приговаривала она, возясь с замком. Он барахлил и часто заскакивал.
– Здравствуйте, Нина Антоновна. Можно? – спросил Леша, пенсионер, с которым дедушка подружился, когда тот еще работал портным в ателье на первом этаже нашего дома.
– Нельзя! Видеть вас, садистов, в доме своем не хочу! Рыбаки… Палачи вы! Страсть к убийству покоя не дает, не знаете, как утолить. Человека убить боитесь, так хоть рыбину изничтожить. Такие же трусы, как вы, придумали эту рыбалку.
– А сама-то рыбку кушаешь! – поддел бабушку дед, подмигнув вошедшему Леше. В его присутствии он всегда становился смелее.
– Подавись ты своей рыбой! Я даю ее ребенку, а сама ем только потому, что у меня больная печень, мне нельзя мяса. Ты о моем здоровье никогда не думал. Если бы хоть часть времени, что ты уделяешь своей машине и своей рыбалке, ты уделял мне, я была бы Ширли Маклейн!
Леша, привычный к такого рода сценам, молча присел на дедушкин диван и оперся подбородком на сложенный спиннинг.
– Десять лет назад просила зубы мне сделать. Сделал? Один раз на рентген отвез. На, посмотри, что теперь! – Бабушка показала дедушке зубы, торчавшие в разные стороны редкими полусгнившими пеньками. – Как в машине что зашатается, поди, сразу колупать ее едешь! Чтоб ты разбился на машине своей!
– Пошли, Леш, – сказал дедушка, подхватывая с пола удочки и рюкзак.
Бабушка стояла рядом, и, надевая рюкзак на плечо, он задел ее.
– Толкай, толкай! – заголосила бабушка и пошла следом за дедушкой до самого лифта. – Судьба тебя толкнет так, что не опомнишься! Кровью за мои слезы ответишь! Всю жизнь я одна! Все радости тебе, а я давись заботами! Будь ты проклят, предатель ненавистный!
Захлопнув за дедушкой дверь, бабушка вытерла выступившие слезы и сказала:
– Ничего, Сашенька, на метро доедем. Пусть он подавится помощью своей, все равно никогда не дождешься.
– А зачем нам гомеопат? – спросил я.
– Чтоб не сдохнуть! Не задавай идиотских вопросов.