Освещенность регулировалась. Можно было включить полную иллюминацию – и комната прямо взрывалась светом. А можно было создать полумрак, такой приятный для ребенка, который лег спать. Дети часто не любят полную темноту.
В моей комнате все выглядело так, словно Тамилин ждал в гости королевскую особу. Огромная кровать с розовым кружевным балдахином, дверь в гардеробную комнату, с множеством шкафов и ящиков. Розовые шелковистые портьеры на окнах и мягкие ковры с высоким ворсом на полу.
Причем, для моей работы тоже создали все удобства. В «деловой» части гигантского помещения находился стол с очень удобным стулом. Высота стола регулировалась электрическим приводом. Я знала, что подобные штуки стоят, минимум, тысяч пятьдесят! А то и больше! Сам стул тоже регулировался: ездил вверх-вниз, спинка наклонялась под нужным хозяину углом.
– Ощущение, что вы ждете в гости монаршую семью! – честно сказала я после осмотра помещений.
Тамилин приблизился и вдруг спросил с волнением в голосе:
– Нравится?
Я только кивнула, потому что он так смотрел… Проклятье! У меня в горле пересохло и слов почти уже не осталось. Хотя я все же работник слова, поэтому в карман за ним обычно не лезу. Скорее лезу в ноутбук, чтобы успеть набрать все, что пришло на ум.
Тамилин все еще смотрел и ждал моего ответа. Чуть прикусил губу. И от этого его лицо казалось еще более взволнованно-одухотворенным. Красивым и очень мужественным.
– Сделано прекрасно, – я постаралась ответить, как можно более нейтрально, потому что уж слишком странные впечатления возникали рядом с Тамилиным. И слишком странное напряжение повисло сейчас в воздухе, оседая на коже неожиданным жаром и разливаясь по телу давно забытым трепетом.
Я вдруг утонула в этом ватно-мягком, легком, как перышко и одновременно сложном для общения ощущении.
Тамилин сделал шаг, еще шаг и оказался вплотную. Его взгляд остановился на моих губах, словно вокруг вообще ничего больше не было. Белый лист нетронутого художником-природой пространства и… мои губы. С минуту напряжение нагнеталось, ощущалось покалыванием на кончиках пальцев. И я совершенно утратила чувство реальности, которое еще недавно напоминало, что мы чужие, в принципе, люди. Между нами ничего нет, кроме контракта и договоренностей. Да и я несвободная женщина. Но когда это чувства и порывы подчинялись холодному голосу рассудка? Наверное, когда-то. Но не сейчас.