Впервые за этот день Грейс захотелось плакать.
– Кажется, для тебя это потрясение?
Она не услышала, как в комнату вошел Лука.
Молодая женщина втянула в себя воздух и быстро заморгала, а затем, подавив обжегшие глаза слезы, повернулась к нему:
– Нет, я просто удивлена.
– Тебя удивляет, что я уничтожил всякое напоминание о тебе?
Грейс подняла руку, чтобы убрать прядь волос за ухо, – она никак не могла избавиться от старой привычки, хотя уже несколько месяцев носила короткую стрижку.
– У меня не было желания спать в окружении любовников, когда моя собственная жена сбежала от меня.
– Значит, ты все поменял здесь не потому, что так захотела твоя новая подруга?
Она сама толком не поняла, почему задала этот вопрос, просто запах его нового одеколона ударил ей в нос. Может быть, этот одеколон подарила Луке возлюбленная? И она лежала в его объятиях в их прежней спальне, овеянная этим ароматом.
Воображение ее нарисовало такие картины, что желудок сжался.
Лука прищурился:
– Думаю, ты не в том положении, чтобы об этом спрашивать.
Грейс пожала плечами, выражая полное безразличие:
– Меня нисколько не волнует, с кем ты спишь. С того дня, как я ушла, мы оба стали свободными людьми.
Тяжелая теплая рука опустилась ей на плечо. Даже без помощи второй, раненой, руки Лука прижал ее к стене так ловко, что она не сумела воспротивиться.
– Надеюсь, ты не намекаешь на то, что у тебя были другие мужчины?
– Если и так, не твое дело. А теперь пусти меня.
Лука касался ее только рукой, но она чувствовала его всего, чувствовала тепло, исходящее от него. Оно согревало Грейс, проникало под кожу, распаляло кровь. Как и прежде.
При первой же встрече с ним Грейс испытала невероятное возбуждение. Ее словно молнией поразило. И всякий раз рядом с Лукой возбуждение доходило до убийственной точки. Даже когда их брак уже рушился, спальня оставалась местом, где они пребывали в согласии.
Убежав от Луки, Грейс не думала о сексе. Ни разу. Ее поглощала одна забота: как обезопасить себя и ребенка. Правда, холодными ночами ей не хватало теплого успокаивающего соседства Луки, но о сексе как таковом она вовсе не помышляла. Не позволяла себе помышлять. Просто решила, что с ним покончено.
У Грейс перехватило дыхание. Угасшее пламя, пробудившись к жизни, обдало женщину нестерпимым жаром еще в тот миг, когда Лука появился в ее кухне. И теперь на одно безумное мгновение ей страстно захотелось оказаться в его объятиях, ощутить тепло его губ и мускулистую твердость его тела…