– Там был папарацци. Он нас сфотографировал.
Лекси совсем об этом забыла. Ее мозг просто отказывался нормально функционировать. Она почувствовала, как кровь отлила от ее лица. Мужчина, видимо, испугался, что она потеряет сознание, потому что он мягко потянул ее за руку и усадил на стог сена у выхода.
Она отдернула руку и взглянула на него снизу вверх, не в силах сдержать дрожь от его горячего прикосновения.
– Не надо меня никуда тащить, я в полном порядке!
Тут, словно в подтверждение ее худших опасений, в двери вбежал молодой конюх. Его лицо было красным от смущения.
– Ну?! – рявкнул Сезар.
Лекси очень хотелось встать и вылить на него всю свою злость, но она с удивлением заметила, что не в силах удержаться на ногах.
– Сеньор Да Сильва…
Конюх быстро заговорил на испанском, но Лекси уже не слышала ничего, уставившись на незнакомца, который также быстро отвечал, а потом куда-то отправил паренька. Лекси была слишком шокирована.
– Вы – Сезар Да Сильва?!
– Да.
Лекси и в голову не пришло, что он – владелец этого замка, так как он всегда старался избегать публичности. И к тому же она и представить не могла, что тот самый Сезар Да Сильва может оказаться таким молодым и восхитительным.
Лекси поднялась, решив забыть об этом случае как о страшном сне.
– И куда это ты, интересно, собралась?
Лекси посмотрела на Сезара. Злость снова поднялась в ней волной – злость на него и на себя. Она уперлась руками в бока:
– Вы ведь сами мне сказали убираться отсюда, разве нет? Вот я и ухожу.
Она обошла его и направилась к выходу, с облегчением чувствуя, что ноги снова начали ее слушаться.
– Подожди.
Лекси остановилась и тяжело вздохнула:
– Что теперь?
Он выглядел очень серьезным.
– Фотограф сбежал. Мой конюх видел, как он запрыгнул в машину, прежде чем охрана спохватилась. Могу себе представить, как он рассылает кадры нашего поцелуя во все агентства мира.
Лекси вновь почувствовала, что ноги отказываются ее держать. Ей стало еще хуже, когда она подумала, что ее имя снова будут полоскать во всех таблоидах. Да еще с Сезаром Да Сильвой, мрачной и таинственной личностью. Это будет воспринято как сенсация. А ей меньше всего на свете хотелось сейчас быть в центре внимания светских хроник. Она прикусила губу.
– Это отвратительно.
– Да, – согласился Да Сильва, – это ужасно. У меня нет никакого желания становиться главным героем в какой-нибудь грязной газетенке.