– Мне нужна твоя помощь. – Голос Пенелопы звучал так скорбно, будто она озвучивала свою последнюю просьбу.
Не зная, играет ее мать или она действительно попала в беду, Харпер внимательно взглянула на нее. Зеленые глаза матери покраснели.
– Ты плакала. Что случилось?
– Нечто ужасное. – Голос матери сорвался. – Иначе зачем бы я приехала в этот богом забытый город? Ведь ты не приезжаешь ко мне во Флориду.
– Отель отнимает у меня все время. – Харпер могла бы найти какое-нибудь другое, более приличное объяснение, но стычка с Эштоном выбила ее из колеи. – Почему ты не поехала к дедушке?
Пенелопа покрутила на пальце бриллиантовое кольцо с камнем в десять карат, которое она продолжала носить, хотя муж ее умер пять лет назад.
– Генри не сможет мне помочь.
– А я смогу?
У Харпер голова пошла кругом. Пенелопа считала, что женщины созданы для того, чтобы украшать собой мужчину, быть привлекательными и обворожительными, демонстрировать изысканные манеры. И то, что Пенелопа обратилась к ней за помощью, можно было расценивать как победу.
– Ты единственная, кто может мне помочь.
– А что тебе нужно?
– Деньги.
Странно, ее мать получала значительную ежемесячную сумму из семейного фонда Фонтейнов.
– Зачем?
– Меня шантажируют.
– Шантажируют? – Меньше всего она ожидала это услышать. – Ты обратилась в полицию?
Пенелопа уставилась на нее с таким изумлением, будто Харпер предложила ей устроиться на работу.
– Я не хочу, чтобы мои личные дела стали достоянием широкой публики.
Пока ее мать не уехала во Флориду, Харпер каждый день убеждали в том, что имидж – это все.
– Понимаю, но что, если шантажист распространит о тебе информацию, даже если ты заплатишь ему?
– Он обещал не делать этого. – Мать сказала это таким тоном, будто была поражена тупостью дочери. – Я приехала сюда, ожидая, что ты поможешь мне.
Харпер сдержала вздох.
– Сколько тебе нужно?
– Триста пятьдесят тысяч долларов.
На некоторое время Харпер лишилась речи.
– Что же ты сделала?
Так резко разговаривать с матерью было нельзя, но названная сумма лишила ее осторожности.
Пенелопа вскипела:
– Это тебя не касается!
– Простите за вторжение…
В кабинет вошел Эштон.
Слишком взволнованная бомбой, которую мать подбросила ей, Харпер неподвижно сидела на стуле и молча смотрела на него. Взгляд его переходил с нее на Пенелопу, и Харпер подумала, сравнивает ли он мать и дочь.