– А фирма, которая требует оплату за якобы оказанные услуги?
– Ее представлял какой-то совершенно левый мужик, на встречу вместо него адвокат приходил. Так мне сказали. Я не знаю ни эту фирму, ни мужика, который требует оплаты… я не понимаю, как такое могло случиться, ведь подпись моя стоит!
– А о подделке подписи ты никогда не слышала?
– Я… слышала, безусловно. Но это надо доказать, а как? И неизвестно, кто, а главное, зачем все это проделал.
– Ты же сама говоришь – три миллиона. Может, действительно мошенники, а может, твоя подруга все организовала, раз она метила на твое место.
– Не совсем на мое, просто хотела сделать из двух подразделений одно… как оказалось.
– Ты об этих ее планах раньше не слышала?
– Нет. Я вообще не вникала в подковерные игры, мне это противно, к тому же я всегда очень много работала, старалась как можно лучше все делать, это было здорово – зарабатывать деньги, понимаете? Я никогда копейки чужой не взяла, клянусь! А теперь меня обвиняют, и я не могу доказать, что ни при чем. И самое главное – если всплыли эти документы, могут всплыть и другие, аналогичные. Может, по некоторым уже заплатили деньги, я не знаю. Но такое может быть, если тот, кто подделывал мою подпись, имел доступ к печати. А я…
– А ты никак не можешь доказать, что не при делах. Я понял.
Он встал и прошелся по комнате. Он был очень большой, но двигался легко и бесшумно, как тень.
– Кем ты работала?
– Начальником отдела рекламы. Я сперва просто рисовала рекламу – еще в институте начала там работать, а потом вдруг оказалось, что я умею организовывать процесс, и меня назначили начальником, хотя я никогда к этому не стремилась. Быть начальником очень скучно, нужно постоянно чему-то там соответствовать, и собственно рекламой заниматься уже некогда, полно других обязанностей, но когда под твоим началом люди, и каждый занимается своим делом… В общем, мне это нравилось, хотя возникло ощущение какого-то замкнутого круга, бега на месте, что ли. И тут вдруг это случилось, и все рухнуло моментально.
Я должна была радоваться стремительной карьере – в двадцать пять лет возглавить отдел! Но я не особенно радовалась. Мне хотелось делать рекламу, а не оценивать чужую работу и разбираться в бюджете. Рисовала я все реже, и мне стало казаться, что мир не такой цветной, как я думала… А когда все это грянуло, оказалось, что, кроме работы, у меня в жизни ничего нет. А еще ужасно обидно, что меня обвинили в таких нечистоплотных делах.