Домработница провела меня в спальню Смолякова. Сам Даниил лежал на кровати, под одеялом. Глаза были прикрыты, Смоляков лежал без движения. Я подумала, что он уснул, и решила не тревожить спящего, развернувшись.
— А как же порадовать больного, мышка? — трагическим шёпотом спросил Смоляков.
— Привет. Ты не спишь?
— Нет, не сплю… — Смоляков похлопал по одеялу ладонью. — Подойди, пищевое отравление не передаётся по воздуху.
— Мирон приехал вместе со мной. Только он уже атакует твою приставку!
Я подошла к кровати, остановившись неподалёку от Даниила. Цвет лица у мужчины был вполне здоровым. Ни кругов под глазами, ни сероватого тона кожи… Я догадалась, что он меня обманул!
— Ах ты, симулянт брехливый! — возмутилась я. — Ты обманом вытянул меня из дома!
— Пришлось пойти на военную хитрость! — весело ответил Смоляков и схватил меня за запястье, дёрнув на себя.
Я не ожидала подлого нападения и оказалась поверженной на кровать. Даниил мгновенно выбрался из-под одеяла, укрыв им меня.
— А ну, слезь с меня! — попросила я.
Тело Даниила зависло надо мной. Мужчина зажал мои колени между своими бёдрами и обхватил запястья, пригвоздив меня к кровати. Жар мужского тела чувствовался даже через ткань одеяла и одежды.
— Не любишь миссионерскую позу? — коварно улыбнулся Даниил и наклонился, чтобы поцеловать меня.
— Смоляков, отстань! Ты претендуешь на общение с моим сыном, а не со мной!
Я увернулась от его губ. Поцелуи пришлись на щёку. Даниил недовольно цыкнул и передвинулся губами выше, к уху, облизнув его языком.
— Щекотно! Отпусти меня! Ну…
— Сейчас…
Даниил прижался губами к дрожащей коже шеи, начав её нежно целовать и легонько покусывать. Моя голова закружилась, и мне начало казаться, что я падаю, хотя подо мной невозможно мягкая и тёплая постель, нагретая теплом мужского тела. Но близость Даниила была чересчур бескомпромиссна и очень притягательна.
Моё сердце едва не выскочило из груди. Силы таяли, как снег под жаркими лучами весеннего солнца. Ещё немного, и я точно не смогла бы отказаться. Тело начинает трясти, оно подстраивается под бешеный камнепад его поцелуев. Их напор возрастает с каждой секундой, и меня начинает уносить прочь сумасшедшей лавиной внезапно возникшей страсти.
Я очень давно не была с мужчиной. Поцелуи Смолякова заставляют меня чувствоваться себя девочкой-подростком, впервые решившейся на близость, но не переступившей грань чувственных удовольствий.