Geben hass ich auch nicht und verweig’r ich, nur, dass man Lohn heischt.
Fordre ferner du nicht, was ich versag, und ich geb’s.
(Я даю охотно, я только не люблю, чтобы требовали вознаграждения. Не требуй того, в чем я отказываю, и я сам тебе дам это).
Современное уголовное право присоединилось к этому взгляду. Поэтому девушка, получающая большую или меньшую часть своих доходов от «прочной связи», не есть проститутка.[67] Особа, отдающаяся безразлично кому, но ради собственного удовольствия, даже если она получает за это подарки (пока они не представляют платы), точно так же не может считаться проституткой. Так же мало принадлежит к этой категории женщина, отдающаяся случайно, хотя бы и за плату, и, наконец, даже та, которая за деньги отдается нескольким поочередно, но в течение известного более продолжительного промежутка времени всегда имеет только одного возлюбленного.[68]
Дело в том, что во всех этих случаях отсутствует признак продажности по отношению ко всем, систематического промысла,[69] исключительного существования благодаря разврату.
Последний пункт особенно подчеркивают Тэт[70] и Комманж,[71] согласно которым проституция имеется налицо в том случае, когда половые сношения со многими лицами составляют исключительный источник существования.
Отсюда развилось понятие о «métier debauche», «gewerhsmassige Unzucht», «профессиональном разврате», которое легло в основу постановлений, главным образом, немецкого уголовного права.
Так, в «Allgemeines Landrecht für die Preussischen Staaten» (Ausgabe Berlin 1835, Zweit. Theil, 2. Band, S. 406, Pars. II, Tit. II, § 999) сказано: «Развратные женщины, желающие промышлять своим телом, должны поступать в публичные дома».
А в § 1023 (стр. 408) речь идет о «женщинах, которые делают из блуда профессию».[72]
После того прусское уложение о наказаниях в § 146 и уложение о наказаниях германской империи в § 361,6 ввели понятие «профессиональный разврат»,[73] которому Оппенгоф (Kommentar des deutschen Strafgesetzbuches 1888 № 42 zu § 361) дает следующее разъяснение:
«Профессиональный разврат имеется налицо, если женщина сделала из постоянных развратных сношений с многими мужчинами источник дохода».
Ренк[74] говорит о промысле, Нейссер[75] – о «развратном промысле», а Шранк[76] – о «развратном промысле человеческим телом», как о существенном признаке проституции, причем Нейссер относит к проституции не только исключительное, но и случайное добывание дохода таким путем. Такого же взгляда придерживается, по-видимому, и юрист Крассель, когда он говорит: «Юридически проституцию можно определить только как отдачу женского тела для удовлетворения полового инстинкта мужчины за вознаграждение, причем обе стороны, из которых одна дает, а другая берет это вознаграждение, считают его условием или предпосылкой этой отдачи. Профессиональность же, напротив, необязательна для понятия проституции, хотя она в большинстве случаев и имеется налицо и, на основании постановлений уголовного и полицейского права, в ней очень уже привыкли видеть признак проституции».