А еще про педпроцесс рассуждает, да она из педагогики только одну фамилию знает – Макаренко, в детстве книжку прочитала, «Флаги на башнях». А Януш Корчак – это у нее герой замечательного сериала времен ее юности – «Четыре танкиста и собака», а Песталоцци – это такие итальянские макароны…
Алла встала.
– Простите, Тамара Алексеевна, мне пора домой, дети ждут.
Она без разрешения направилась к двери.
– Алла Константиновна! – В директорском голосе послышалось шипение кобры перед прыжком. – Я не давала вам разрешения уходить. И давайте договоримся раз и навсегда: личное не должно мешать работе. И запомните: ни мне лично, ни школе нашей не нужен безответственный преподаватель, который способен бросить детей, прервать урок и помчаться в неизвестном направлении, никому ничего не сообщив!
Сволочь какая! Это она напоминает про тот случай, когда Алле позвонили из больницы. Младший сын сломал руку, и Алла, потеряв голову, помчалась туда на такси. Но неправда, что она никого не предупредила, у географички было окно, она и посидела с брошенным классом. Господи, ну как можно объяснить это женщине, не имеющей детей, она никогда не поймет.
– Алла Константиновна, к завтрашнему дню вы должны решить насчет Мамаева.
Алла не ответила. В дверях она столкнулась с нянечкой тетей Полей.
– Тамара Алексеевна, вы долго еще?
– Посижу пока.
Тетя Поля шла с Аллой вниз, чтобы открыть двери и ворчала:
– Вот сидит и сидит, никуда не торопится и приходит раньше всех, а что людям домой надо, так ей наплевать…
Уже в дверях Алла спохватилась:
– Ой, тетя Полечка. Я же забыла совсем. У нее завтра день рождения, там в кладовке розы, двадцать пять штук, в тазу лежат. Вы завтра пораньше придете, так уж поставьте ей в кабинет, а то неудобно, люди покупали, да и обида будет, если не поздравим.
– Ладно, ладно, все сделаю, не забуду.
– Вот спасибо, до завтра. – И Алла побежала к трамвайной остановке.
Тетя Поля пошла проверить розы, убедилась, что все в порядке, воды достаточно, и отправилась на свое место у раздевалки, по дороге поглядев на часы.
– Ох, девятый час уже, пойду-ка, потороплю ее, а то на «Санта-Барбару» не успею.
Однако когда она подошла к кабинету, то увидела, что дверь заперта и свет не горит.
– Надо же, ушла уже, у нее ведь от входной двери ключ свой. Наверное, пока я в кладовке была, она и проскочила. А я тут сижу, ее жду.