– И подниму! – как можно громче, для пущей убедительности, крикнула Аля прямо в деревянную крышку люка. – Вы не имеете права меня тут держать!
– А это мы посмотрим!..
Повернулся ключ. Аля отпрянула от деревянного квадрата. Люк открылся. На чердак поднялся Филипп. Позади, внизу стояла вся компания, готовая на выход, и смотрела на них, задрав головы.
Аля отступила на шаг.
Рука Филиппа взлетела и со всего размаха опустилась на ее щеку.
Антон заржал.
Звон в голове превратился в оглушительный грохот. Аля покачнулась. Ее очки съехали набок. Ее губы задрожали. Щека горела, и все поплыло от слез.
Филипп ухмыльнулся.
Его светлая голова исчезла в проеме люка, и дверца закрылась за ним.
Потом она слышала, как Марго произнесла:
– Не вздумай заходить к ней до утра. Она теперь шуметь не будет… Не трожь ее, понял? А то всю игру попортишь! Смотри, Фил, я у нее завтра спрошу, как ты себя вел. Я в девять приеду. Понял?
– Понял, – буркнул Филипп.
– Ох, самой бы мне здесь остаться… Да надо алиби делать! Если что – мы сейчас в ресторане, до закрытия. Потом – дома. Смотри, стереги ее хорошенько. Окно, конечно, высоко, но мало ли… Не спи! Пошли, мальчики, сегодня гуляем!
Скрип половиц под тяжестью шагов.
Звук закрываемой двери.
Мотор удаляющейся машины.
Тишина.
Звон в голове.
Горящая щека.
Духота.
Аля не знала, сколько времени она провела вот так, сидя на тюфяке, уставившись в пол почти без всяких мыслей. Наконец она поднялась, погасила свет и открыла окно. Скрипнули створки. Ночь неслышно вошла в окно, распахнула перед ней свои звезды, обвеяла душистой прохладой. Аля раздула ноздри, вдыхая.
Внизу раздались шаги.
В замочную скважину лег ключ.
И замер.
Молчание по обе стороны дверцы люка. Страшная, опасная тишина.
Она слышала дыхание Филиппа. Он стоял и дышал за дверцей.
Алю охватил ужас.
Она схватила стул и подняла его над головой.
Тихо звенели секунды.
– Закрой окно, – сказал он наконец по ту сторону дверцы.
Аля не сразу поняла.
– Закрой окно! – сказал он громче, и ключ нервно брякнул в замочной скважине.
Аля поставила стул на место и бросилась к окну.
– Все, я закрыла, – сказала она дрожащим голосом. Она хотела, но не могла унять дрожь. У нее дрожало все: руки, колени, губы…
Шаги, помедлив, удалились.
Аля завернулась в одеяло и легла.
Дрожь понемногу утихла, и вскоре она забылась нервным и горьким сном.