– Ты проспал весь день.
– Который час?
– Вечер.
– Почему светло?
– Ночи белые.
– Ага. Мы вчера «ага»?
– Да. Ты был великолепен.
Сергей посмотрел себе между ног и обмотался покрывалом. Он смог вспомнить только одно: звук разбивающихся фужеров.
– Девки, моя жена… моя девушка вчера пропала. Ушла из кафе к банкомату и…
– Умерла твоя девушка.
– Вы что?..
– Извини, это мы так шутим. Предлагаемые обстоятельства.
– Больше так не шутите. Что делать-то? В ментовку звонить!
Он взял телефонную трубку, но барышни остановили его:
– Сначала ужинать!
– Как это?…
Сергей обернулся, на полу, на бордовом ковре, лежащем здесь с советских времен, появилась белоснежная скатерть, вышитая золотыми нитями, в хрустальном кувшине пошатывалась жидкость цвета коньяка, а на гроздьях винограда сидела белая крыса. Крыса произнесла, как показалось Сергею, голосом Ирины:
– Белочек на всех не хватило!
От неожиданности Сергей упал в кресло, закрыл глаза и простонал:
– Ёкарный бабай, вот я встрял.
– Крыса, кышь! Сергей Иванович, ничего не бойся, найдем мы твою девушку.
Мария села на колени Сергея, залив ему в рот коньяка, и он почувствовал, как ток крови набирает обороты в области, спрятанной под покрывалом. Настёныш мастерски пнула по грози винограда, успев поймать виноградинку губами. Она положила виноградинку в рот, а в следующий момент во рту оказался и половой член Сергея.
«Ведь нет в коньяке клофелина. А девки хороши. Где же? Банкоматы? Какие банкоматы. Пульс нормальный. Я не помню» – те немногие мысли, которые успевал схватить Сергей в собственной голове.
«Звезды, звездочки вы мои. На питерском небе» – шептал он любовницам, удивляясь своей уверенной и долгой мужской силе. В какой-то момент ему показалось, что вся троица находится на потолке, на стенах и даже на оконном стекле, но Сергей гнал от себя галлюцинации, вновь и вновь овладевая Марией и Настёнышем.
Сзади, спереди, сверху, снизу, и как-то так, как он сам не понимал, – марафон овладений друг другом продолжался. Казалось, время летит так, как-будто проходит день за днем и вдруг почти останавливается и тянется, как сгущенное молоко, которое мама варила в банках с бело-голубыми этикетками…
– Мама! Мама!
Сергей проснулся, пошарил по кровати, включил настольную лампу, взял телефонную трубку:
– Надо же было так напиться! Ой, Господи… Извините, девушка. Это я не вам, это я себе. Пропала моя жена… моя девушка, она вчера… Что? Сейчас спущусь.