– Да-да, уважаемые радиослушатели, тут нет никакой ошибки – в нашем городе пусть и незначительное, а все же пополнение. Недавно из одной – совершенно, впрочем, понятно какой, – северной страны к нам прибыл некий молодой человек по имени Максимилиан.
«О господи! Этого еще не хватало! На весь город!» – я весь сжался от набежавшего ужаса.
– И этот молодой человек, – продолжил уже второй комментатор, – устроился весьма неплохо – брокером на товарную биржу!
– Н-да, неплохое начало, что и говорить…
– Тем более учитывая, что устроиться на нашу биржу практически невозможно.
– Как же такое могло произойти?
– Разные ходят слухи, но весьма занимательные.
– Ну, слухи мы комментировать не будем, как-никак…
– Тут есть и другой важный аспект, вот что нам удалось разузнать: этот Максимилиан все же имеет высшее специализированное образование, располагает соответствующей лицензией и даже стажировался на какой-то – пока мы еще не выяснили – достаточно известной бирже. То есть опыт у него имеется. Так что данные детали свидетельствуют в его пользу.
– Действительно, источники подтверждают, что опыт имеется, и все же…
– И все же некоторые вопросы остаются…
– Ну, я думаю, со временем у нас появится больше информации, и мы ею обязательно поделимся. Напоминаем, что с вами были репортеры городских событий Йоханн и Густас. Слушайте свежий поток новостей от нас уже завтра. Доброй ночи!
Я тихо прокрался в свою комнату, неслышно закрыл дверь и подошел к окну. Фонарь по-прежнему светил оранжевым цветом, на свои пижамные полоски мне теперь и смотреть не хотелось. «Может, ничего особенного в этом и нет. У них демократическое либеральное государство, они привыкли жить в таких реалиях. И то, что только что прозвучало в эфире, у меня вызывает и удивление, и озабоченность, в то время как для них это одна из многих рядовых новостей. Только что услышали – и сразу забыли. Или забилось другими новостями. Нужно научиться относиться к этому спокойно». Еще какое-то время я смотрел на фонарь за окном. Время близилось к двенадцати ночи. Так и есть – ровно в полночь фонарь погас, правда, у меня перед глазами оставалось его желтоватое пятно. Я продолжал смотреть: пятно постепенно бледнело, потом оно полностью исчезло.