– Но я надеюсь, инструкциями Ордена внеслужебная часть жизни
сотрудников не регламентирована?
– Что ж, поговорим об этом за обедом. А работать принято
по-разному, сегодня, если не случится аврала, я освобождаюсь после
трех пополудни.
– Зафиксировал. Значит, в три в "Посейдоне".
– Договорились, Володя.
– Лучше Влад.
– Хорошо, Влад, до встречи.
Выглядываю на стоянку, джипа с трейлером там не обнаруживаю –
значит, Руис уже разобрался с деньгами-документами и пошел
квасить... в смысле нервы лечить. Снова пересекаю корпус
"Иммиграционной службы" и выхожу на территорию Базы. Армейского
вида плац, на две трети занятый под автостоянку, которая сейчас
почти свободна. Руисов ржаво-серый пепелац, пара кирпичной окраски
фордовских грузовиков, могучий шестиколесный "краз" – откуда,
интересно, такой агрегат у латиноамериканцев вообще взялся-то? –
серый открытый ветеран-"лендровер" с высоким вертлюгом, на котором
укреплен чехол с пулеметом (каким – неясно, но что это именно
пулемет, сомнений нет), белый пикап "шевроле" с горой коробок и
тюков в кузове, горчичной окраски микроавтобус вроде "газельки", но
на колесах чуть ли не от БТРа, и богатый кремово-золотой "паджеро".
Сплошной клуб любителей внедорожников.
Ладно, пора заглянуть в этот "Посейдон". А то желудок у меня еще
по времени Старой Земли живет и напоминает, что там давно пора не
обедать, а сразу ужинать, а следовательно, ждать еще шесть часов до
обеда с Сарой – нерационально и даже преступно по отношению к
собственному организму.
Вывеска "Poseidonys" приглашающе сверкает с примыкающего к плацу
трехэтажного кирпичного домика. Под ногами хрустит выжженная трава.
Жарко, и будет еще жарче. Третий месяц, сказала Сара? То есть у них
тут сейчас только-только весна? А что же получится летом?..
Ныряю в полумрак заведения.
Ничего так, уютненько. Хороший греческий ресторанчик в тихом
уголке не прямо на пляже, но в двух шагах – для тех, кто знает.
Темное дерево, основательные скамейки и табуретки, с полдюжины
альковчиков, заплетенных растущим в кадках диким виноградом. В
зале, где свободно разместится человек этак сто, народу всего
ничего – трое за одним столом, двое за другим да Руис за столиком у
стенки. Неистребимый аромат оливкового масла, свежего хлеба и
жаренного на углях мяса.
– Буэнос тардес, – возникает за стойкой полноватый пожилой
мужичок, насквозь пропитанный этими самыми ароматами.