– Совет, – сказал он вдруг, резко остановившись. – Небольшой совет.
– Ну? – терпеливо спросил я.
Он скосил на меня глаза.
– А ведь мы прошли мимо «Блейз».
– Ага.
Он попытался развернуть меня в обратную сторону.
– У меня дело в Лудгейт-серкус. Нам сегодня по пути, – солгал я.
– П-правда?.. – Он рассеянно кивнул, и мы потащились дальше. Еще через несколько шагов он снова остановился. – М-м-маленьки-ий... совет...
Он смотрел прямо перед собой. Я был уверен, что он ничего не видит, не замечает уличной суеты. Ничего, кроме какой-то одной навязчивой мысли, его не занимало.
Мне надоело ждать совета, который никак не мог материализоваться. Стало опять накрапывать. Я взял его под руку и попытался протащить последние оставшиеся до дверей редакции пятьдесят ярдов. Он не стронулся с места.
– Запомни последние слова, – вдруг сказал он.
– Чьи?
– Мои, ясное дело... Запомни последние слова. Маленький совет...
– Непременно, – вздохнул я. – Вымокнем тут.
– Я не пьяный.
– Ну, конечно.
– Могу написать свою колонку в любую минуту. Хоть сейчас.
Он пошатнулся, и мы направились к входу в редакцию. Еще три ступеньки, и он будет в тепле, в безопасности. Покачиваясь, он стоял у дверей.
– Если кто попросит, – выдавил он наконец, – не соглашайся.
По бледному мясистому лицу пробежала тень озабоченности. Нос был усеян крупными порами, на подбородке проступала жесткая черная щетина.
Рука его скользнула в карман, и выражение озабоченности сменилось радостной гримасой, когда она вновь вынырнула на свет Божий с наполовину недопитой бутылкой виски.
– Надо же, а я уж думал, что потерял... – пробормотал он.
– Ладно, пока, Берт!
– Не забывай, помни мой совет!
– Ладно. – Я уже повернулся, как вдруг он сказал:
– Тай!
Мне это надоело.
– Ну что еще?
– С тобой этого не случится. Ты не допустишь... я знаю, но иногда именно самые стойкие попадают в худшие переделки. Я хочу сказать... Они не понимают, где надо остановиться.
Внезапно он качнулся вперед и ухватился за лацканы моего пальто. В нос мне ударил запах перегара, горячее дыхание смешивалось с сырым воздухом.
– Ты вечно будешь нищим из-за этой твоей... жены. Люк-Джон мне рассказывал, я знаю. Вечно без гроша, будь я проклят. Но не соглашайся, не продавай свою бессмертную душу!
– Ладно, постараюсь, – устало пробормотал я, но он, казалось, не слышал.