– Ничего страшного, – пробормотала она. – Небольшой порез... Наверное, поранился о бампер стоящей машины.
– А может, о велосипед? – спросил я. Она посмотрела на меня и выпрямилась.
– Не думаю.
– Велосипедист получил травму?
– Так, легкая встряска, – призналась она.
– А женщина с ребенком?
– Каждый, кто тащит по Моултон Роуд во время утренней проездки коляску с ребенком, должен быть готов к виду обычной лошади, пусть и без седока. Эта дура орала как резаная. Естественно, жеребец испугался. Кто-то схватил его за повод, но он попятился, вырвался и поскакал в город... – Этти умолкла и бросила на меня настороженный взгляд. – Мне очень жаль...
– Бывает. – Я едва удержался от улыбки, выслушивая ее пассаж о детях. Впрочем, неудивительно. Она посвятила свою жизнь лошадям, и, следовательно, они были для нее важнее, чем люди.
– Проездка прошла успешно, – сообщила Этти – Условия нормальные. Тренировались там, где наметили вчера вечером. Гиндж упал на обратном пути.
– А может, Гинджу с ним не справиться?
– Не думаю. Раньше все было в порядке.
– Я целиком полагаюсь на вас, Этти.
– Дам ему другую лошадь на пару деньков. Она повела Счастливчика Линдсея в поводу и передала ухаживающему за ним конюху, тем самым в какой-то степени признавая, что совершила ошибку, посадив на жеребца Гинджа. Падения происходят каждый день, и нет такого жокея, которого ни при каких обстоятельствах нельзя скинуть с седла. Просто одни падают чаще, другие – реже.
Завтрак. Закончив ухаживать за лошадьми, конюхи заторопились в столовую за порцией овсяной каши, сандвичем и чашкой чая. Я вернулся в дом, страдая полным отсутствием аппетита.
Мне все еще было холодно. Столбики золы одиноко лежали в каминах десяти пыльных, заброшенных комнат, декоративный экран с пылающим огнем заслонял очаг в гостиной. Правда, в похожей на пещеру спальне отец подключил электрическую печку, а в обитом дубовыми панелями кабинете, где он работал по вечерам, стоял обогреватель, но это не спасало. Даже кухня не радовала теплом: газовые горелки уже месяц как находились в ремонте. Я родился и вырос в этом доме и привык не замечать холода, но, с другой стороны, я никогда еще не чувствовал себя так плохо.
В кухонную дверь просунулась женская головка. Аккуратно уложенные черные волосы обрамляли лицо крупными локонами, которые торжественно закручивались с боков и на затылке.