В последние световики ей столько
приходилось врать, уклоняться от ответов и создавать вид, что у неё всё
прекрасно, что сама себе удивлялась и одновременно внутренне содрогалась.
Написав заявление на отпуск по личным
обстоятельствам, с трудом, но выдержала под градом вопросов ректора – куда и с
какой целью ей так срочно потребовалось убыть. Заверив пожилого мужчину, что
всё объяснить сможет только по возвращению, с таким просительно-жалобным видом
пододвинула под его руку заявление, что ректор, покачав головой, не устоял,
поставил подпись. Осталось дело за малым – посетить подругу и ни словом не
выдать своих планов.
Вечер перед убытием Адель провела у
Мионелы. Подруга обиделась на категоричный отказ Аделины отвечать на её
вопросы, но не смогла устоять перед пылкими извинениями.
-
Давай просто посветим этот вечер воспоминаниям, - попросила Адель Мионелу, с
грустной улыбкой глядя на насупившуюся молодую женщину.
-
Ты меня тревожишь, Лина, - вздохнув, пошла та на попятный.
-
Я тебе только могу пообещать, вернее даже клятвенно заверить, что у меня всё
будет хорошо – это раз и два – моё убытие не связано никоим образом с графом.
Так что можешь по этому поводу не волноваться!
После
этого заявления Мионела более-менее успокоилась и остаток времени подруги,
перебирая воспоминания, и посмеялись, и погрустили.
Светило только показалось над
горизонтом, когда Аделина, собрав последние вещи в саквояж, прошлась по дому,
задерживаясь в каждой комнате. Здесь каждая вещь, предмет, приносили ей боль от
воспоминаний. Здесь всё было пропитано счастьем, в котором купалась Адель с
Леандором. Долго простояла в гостиной и смотрела невидящим взглядом на большую,
мягкую шкуру горного медвеха, лежащую перед камином.
Перед глазами пробегали сцены прошлого,
стоны удовольствия которые срывались с губ её и Леандора, того, как они,
сплетаясь в объятиях, не так давно дарили наслаждение друг другу.
Вытерев тыльной стороной ладони мокрые
дорожки со щёк, развернувшись – вышла и уже через некоторое время навсегда
покинула городок, в котором познала боль, предательство, отчаяние, но также
познала и любовь, и всепоглощающую страсть, и пусть и короткое, но счастье.
Три световика Аделина практически не
разговаривала с бароном лос-Гарьяро, живя в его доме, где ей выделили комнату.
Мужчина, справедливо рассудив, что молодой женщине нужно время, чтобы прийти в
себя, переосмыслить своё положение, старался не сталкиваться с ней и виделись
будущие супруги только за обедом и ужином. Но даже за приёмами пищи они не
поднимали серьёзных тем. Только на четвёртый световик дворецкий известил
Аделину, что барон лос-Гарьяро ожидает её в кабинете.