– Подождите меня, я поеду вместе с вами, – воскликнул он, смеясь. – Хороший обед, думаю, мне не повредит.
И занял место в карете рядом с кардиналом, что привело заговорщиков в полное замешательство. Как только карета скрылась из вида, они послали всадника предупредить нанятых ими людей об отмене задуманной акции.
В самом деле, они не могли допустить убийства принца крови герцога Орлеанского. Вот так любовь старшего брата короля к вкусной пище спасла жизнь Мазарини…
* * *
На следующий день до полиции премьер-министра дошли слухи о несостоявшемся покушении после того, как кто-то из наемных убийц прилюдно выразил недовольство отменой приказа.
Узнав о замышлявшемся против него заговоре, Мазарини после разговора с регентшей приказал арестовать герцога Бофора и выслать из Парижа семью Вандомов. Что касается мадам де Шеврез, то ей предписывалось сначала отправиться на поселение в Дампьер, а потом в Анжу. Шатонеф был вынужден выехать в Турен, а епископ Потье – в Бове.
Короче, «Важным» пришлось пережить много волнений. По свидетельству мадам де Монпансье «при дворе за короткий промежуток времени произошли значительные перемены, укрепившие авторитарный характер власти главным образом самого Мазарини».
А некоторое время спустя произошел курьезный случай с находившейся в ссылке в Рошфоре мадам де Монбазон, который окончательно дискредитировал партию «Важных».
Однажды вечером, когда герцогиня принимала у себя очередного любовника, к ней в комнату поднялся до этого спавший этажом ниже муж, который, открыв дверь, спросил:
– Мне послышался какой-то шум. Неужели у нас завелись крысы?
– Вы правы, – спокойно ответила мадам де Монбазон. – Но не стоит беспокоиться, одну я уже поймала…
Такой ответ привел к самым неожиданным последствиям: спрятанный под простыней любовник рассмеялся, и несчастному пришлось спасаться бегством из комнаты совершенно голым под яростные возгласы рассерженного старого герцога…
* * *
В деле о письмах можно было бы поставить точку, если бы вдруг не заговорил человек, который до сих пор хранил молчание (по настоятельной просьбе мадам де Лонгвиль). Речь идет о Морисе де Колиньи, который неожиданно для всех решил защитить как свою собственную честь, так и честь своей «дамы». Не имея возможности вызвать на дуэль Бофора и Вандомов, уже отправленных в ссылку, он решил драться с последним из партии «Важных», который еще оставался в Париже, – герцогом де Гизом.