На Федорчука ей пришлось потратить минут двадцать. Обычные утренние процедуры пришлось провести еще в трех палатах, затем Наташа упросила Лидию Яковлевну, и та позволила ей сделать внутримышечные инъекции нескольким тяжелобольным, после этого она развезла по палатам лекарства.
Потом дошла очередь и до первой палаты… Наташа осторожно открыла дверь. В помещении, кроме Лидии Яковлевны, находились Герасимов и Лацкарт. Они осматривали лейтенанта. Похоже, раненый еще не совсем отошел от наркоза, на вопросы врачей отвечал с трудом, едва слышно, но уже улыбался в ответ на шутки Якова Самойловича. По обыкновению, тот балагурил не переставая. Но то, как старый доктор порой настороженно поглядывал на Герасимова, подсказало Наташе, что начальник отделения не совсем доволен состоянием прооперированного.
Наконец он отошел от кровати и что-то тихо произнес по-латыни – что именно, Наташа не успела разобрать.
Герасимов кивнул и вышел из палаты. На пороге остановился и с недоумением уставился на Наташу и рыжего Петрова, застывших за дверью с бритвой и помазком в руках.
– Что вам, голубчики, нужно?
– Вы же сами, Семен Семенович, приказали побрить Карташова. – Наташа посмотрела на него с недоумением.
– Отставить пока! Сейчас его нельзя беспокоить.
– Что с ним? Ему хуже? – Наташа ткнула в руки Петрова бритвенный станок и шагнула в палату.
Герасимов посмотрел на ее побледневшее лицо, озадаченно хмыкнул:
– Когда у тебя заканчивается дежурство?
– Через час, – прошептала она еле слышно, не решаясь посмотреть в сторону лейтенанта.
Лацкарт, повернувшись, внимательно оглядел санитарку с ног до головы.
– Очень устала? – спросил он мягко, и Наташа от этого неожиданного в устах начальника отделения вопроса растерялась окончательно.
Яков Самойлович, не дожидаясь ответа, показал ей на стул:
– Присядь, Наталья, мне надо серьезно с тобой поговорить. – Он хмыкнул и смерил ее взглядом. – Видишь ли, этому молодцу требуется постоянный уход. Сиделок у нас, сама знаешь, не положено. Медсестры – каждая на полторы ставки работает, а ты у нас почти готовый врач, все-таки два года мединститута…
– Я не пойму, что вы от меня хотите, Яков Самойлович. Я и так за каждым больным ухаживаю.
– Хорошо, давай пройдем в ординаторскую, и я тебе объясню все более популярно. – Лацкарт тяжело вздохнул и кивнул матросу: – Петров, я тебя очень прошу, пока я с юной леди буду беседовать, помоги Карташову справить все, что полагается. Только осторожнее, а то тебе бы камни ворочать, а не больным горшок подставлять!