Пропавший легион - страница 46

Шрифт
Интервал


– Вот это настоящие воины.

Туризину Гаврасу, похоже, другого объяснении не требовалось. Он сразу же позволил себе расслабиться, и так же поступили его охранники-халога. Повелитель не осуждает варварские обычаи чужеземцев – что ж, такова его воля. Сфранцез же не мог допустить существования того, что считал неправильным, как и не мог забыть тех случаев, когда он сам был неправ Если Варданес допускал ошибки, он предпочитал хоронить всякую память о них… равно как и свидетелей этих досадных промахов.

Однако Севастос сделал вид, будто ничего не случилось. Он дружелюбно кивнул Марку и сказал:

– Завтра, перед закатом в Палате Девятнадцати Диванов будет дан обед в честь вашего прибытия. Удобно ли тебе и твоим офицерам присоединиться к нам в это время?

– Конечно, – кивнул Марк.

Севастос улыбнулся так сладко, что трибуну показалось, будто легионеров приглашают на обед в качестве десерта.

Роскошное здание, построенное из зеленого с прожилками мрамора неподалеку от апартаментов императорской семьи, – вот чем оказалась в действительности Палата Девятнадцати Диванов. Там не было ни одного дивана, однако название по традиции сохранялось вот уже много веков. Чаще всего здесь происходили различные церемонии и торжественные обеды.

Когда Скаурус и небольшая группа его офицеров – Гай Филипп, Квинт Глабрио, Горгидас и Адиатун, капитан пращников, в сопровождении Зимискеса вошли в двойные двери Палаты, сделанные из полированной бронзы, слуга поклонился им и громогласно объявил:

– Дамы и господа! Ринляне!

Гости в Палате вежливо зааплодировали. Скаурус подавил острое желание дать по шее этому дурню-слуге и решил, что никому не позволит впредь называть себя и своих солдат «ринлянами».

По видессианскому обычаю, прежде чем приступать к настоящему обеду, полагалось слегка закусить, выпить немного вина и поболтать. Из чаши со снегом Марк взял бокал охлажденного вина, а с серебряного подноса, поданного ему почтительно-унылым слугой, – маленькую соленую рыбку и начал обходить толпу гостей. Вскоре трибун заметил, что присутствующие разбились на четыре группы, причем некоторые из них (иногда нарочито) тщательно избегали друг друга.

В углу повара и слуги, великолепные в своих светлых халатах и цветных туниках, лакомились закусками и обсуждали кулинарные проблемы. Они бросали недовольные взгляды на офицеров, которые стояли в центре зала с таким видом, будто только что с боем заняли эту цитадель. Все они были из разных стран, но пристрастие к военному искусству объединяло их. Голоса офицеров звучали громко и оживленно, заглушая тихие переговоры чиновников, которые, в свою очередь, с презрением поглядывали на вояк. Впрочем, офицеры отвечали им тем же.