Салютов кивнул.
– Все, кроме этой, – Китаев выложил на стол кассету видеозаписи. – Эту я не отдал. Подменил. Дал ему другую, позавчерашнюю.
Салютов взял кассету.
– Посмотрите ее сами, Валерий Викторович. Это с камеры в Большом зале. Я, как только этого Майского задержал в вестибюле, прошел на пульт и прокрутил всю запись.
– Что ты мне хочешь сказать, Глеб? – тихо спросил Салютов.
– А то, что дело нечисто у нас, в нашем датском королевстве, Валерий Викторович, – Китаев посмотрел коньяк в бокале на свет, – Майский, хоть у него и пушка переделанная, тут ни при чем.
– Почему?
– А он не спускался вниз, в вестибюль. Ни разу. Там все на пленке, – Китаев поставил бокал. – Я докладывал: Жанна меня в зал вызвала. Там шухер был небольшой, клиент проигрался, начал деньги у партнера стрелять. Клиент – мальчик зеленый, Жанне показалось, что он где-то уже успел нюхнуть-уколоться. Она его узнала, это сын… – Китаев с особым ударением произнес фамилию отца-политика, депутата, лидера партии и движения. – Этот парень… Ну, он самый и есть – сынок. И глаза, как у мороженого судака. Он деньги дважды занимал и каждый раз все проигрывал.
– Ну и что? К чему ты это все?
– А к тому, что бабки стрелял он у этого самого Майского. Они вместе к нам пришли. – Лицо Китаева стало угрюмым. – И вместе играли. Камера зафиксировала. До моего прихода они никуда из зала не отлучались. Все время возле карточного стола кружили. Потом сопляк сел играть, проиграл и начал с крупье спорить, а Майский рядом был. Потом их Жанна начала уговаривать, охранники. Потом и я включился. Мальчишку мы в бар спровадили. Савойников – охранник – его туда привел, угощал за счет заведения и все время был с ним. А Майский сел снова играть за второй стол. Ему карта пошла. И он от стола никуда не отлучался, до тех пор, пока внизу в вестибюле шум не поднялся. Там все это есть на пленке. Я фишки его просмотрел – если бы не эта заваруха, он бы на шесть кусков нас нагрел сегодня.
– Ну, договаривай…
– А если это не Майский застрелил Тетерина за наркоту, то…
– Пескову утром позвонишь и скажешь, что он уволен, – сказал Салютов.
Китаев кивнул, однако криво усмехнулся:
– Сами же ему приказали давать показания этому майору.
– Все, что ему причитается, получит в бухгалтерии, трудовую книжку ему отвезете. Пистолет… А, хотя они его забрали. Ладно. – Салютов глотнул остывшего кофе.