Теперь оставалось только драться.
* * *
Первосвященный Протт недаром уже восемьдесят лет был верховным жрецом. Другие могли быть растеряны или испуганы, Протт сохранял спокойствие. Кто-то мог не понять, что произошло, Протт понял всё сразу. Иные, даже из числа магов, готовы были поверить, что неведомый герой возвращает храму утерянное сокровище, а может быть, и сам Гунгурд решил посетить своё капище. Протт с ходу признал в пришельце врага и ударил первым.
Витой жезл в руках колдуна изогнулся, словно живой, и, резко выпрямившись, ударил пришельца. Вернее, должен был ударить, потому что в то самое мгновение, когда бронзовый наконечник коснулся груди, Ист ушёл в сторону, и оружие пронзило пустоту.
В свою очередь Ист обрушил рубящий удар на жезл, стараясь обезоружить врага. Удар был не особенно сильный, Ист слишком хорошо помнил, что случилось с клинком в прошлый раз, к тому же он надеялся, что вязкой бронзе хватит и такого, скользящего удара. Однако жезл не был перерублен. Он изогнулся, обвившись вокруг клинка, и дёрнул, стараясь вырвать его. Тут уже пришлось призывать на помощь наследственную магию, иначе меч не удалось бы освободить.
Двенадцать стражей храма, чья мужская сила могла найти выход только в бою, были уже рядом. Железные орудия в их руках – полукопья-полубагры – обещали святотатцу тяжкую смерть. Верховный жрец проворно отскочил за спины слуг и, указывая на Иста, закричал что-то на древнем, непонятном непосвящённым языке.
Двенадцать цельнокованых багров, двенадцать пар мускулистых рук, двенадцать сердец, горящих жаждой убийства. А против – один меч, признавший нового повелителя.
Человеку не дано видеть, как сражается повелитель мечей. Кто-то из стражей ударил мимо, кто-то выронил оружие, пытаясь сгрести выпадающие наружу разрубленные кишки, кто-то просто ещё не успел ничего сделать, а Ист уже прорвал кольцо, и вновь живой посох схлестнулся со священным клинком. Вновь победа не досталась никому, а отовсюду уже набегали новые противники с баграми, секирами и тонкими стальными сетками.
Ист видел, что через секунду его снова отсекут от первосвященника, и тогда тот сумеет уйти в одну из дверей, где в лабиринте ходов его не сумеет найти сам Гунгурд. И вместо того чтобы освобождать схваченный меч, Ист ткнул им вперёд, не заботясь о себе и стремясь лишь пронзить врага. Меч пробил жреца насквозь, словно вертел куропатку. Посох со свистом разогнулся, швырнув Иста под ноги набегающим воинам, и застыл, вновь обратившись в безжизненную палку.