Она и не подозревала, что один странный, неприятный и неправдоподобный кошмар уже караулил ее, только ожидая удобного случая, чтобы сбыться наяву.
Уже с утра начало сильно парить. В воздухе разлилось какое-то зыбкое марево: смог, пропитанный влагой будущего ливня. На горизонте маячили обрывки сизых лохматых туч. Освещенные солнцем, они казались предвестниками урагана. Катя испытывала беспокойство, глядя на них. Этот день – суббота 26 мая, переполненный самыми различными событиями, готовился закончиться грозой.
Мещерский прибыл на Фрунзенскую набережную в точно назначенный час. Он изредка поглядывал на Катю в переднее зеркальце: спутница уселась сзади, заботливо придерживая уложенный на сиденье букет влажных красных роз в хрустящем целлофане. Она казалась сегодня необычно молчаливой и задумчивой.
– Плохо себя чувствуешь, Катюша?
– Душно.
Мещерский нажал кнопку, опуская стекло со своей стороны, чтобы Кате не надуло в ухо. Потом заметил:
– Если ты волнуешься… Словом, о Вадиме не беспокойся. Долетел благополучно и позвонит при первой же возможности.
– Господи боже, – Катя фыркнула. – Сережа, разве я похожа на брошенную Пенелопу?
– Но тебя что-то беспокоит. – Мещерский пожал плечами: не хочешь – не говори.
Катя смотрела в окно. Беспокоит – это, конечно, сильно сказано, но… Нет, Вадька совсем тут ни при чем. О нем грустили со среды по пятницу – и баста. Сегодня утром, в субботу, когда она лихорадочно металась по квартире, собираясь в эту самую базаровскую Уваровку, раздался телефонный звонок. Оказалось, что не спится Лизе Гинерозовой. Катя удивилась: прежде приятельница не давала о себе знать столь часто.
Лиза осведомилась, приедет ли Катя «на траур»: «Андрей Константинович звонил Владимиру Кирилловичу и сказал, что он не приедет, а ты…» Услышав положительный ответ, Лиза обрадовалась.
– Хорошо, что ты будешь, хоть одно живое лицо в этом мемориале. Наши к трем собираются, так я решила тебе заранее предложить, – тут в голосе ее появилась легкая заминка, – может быть, ты с нами поедешь? Меня Димка отвезет. Он заедет в офис, а потом по дороге захватит меня. Он сказал… если ты не возражаешь, то и ты с нами…
«Вот оно, значит, как», – подумала тогда Катя, а вслух ответила, что уже договорилась с Мещерским. Отчего-то ей не хотелось признаваться приятельнице, что они отправляются в эту Уваровку ни свет ни заря. Лиза, однако, не прощалась: