Но ни эти самоделки, ни дисциплина и фанатизм защитников не могли изменить того факта, что у них в наличии было столько-то боеприпасов и не более. Пока их хватает, они были вполне уверены, что смогут не пропустить флот, – и, может быть, эта уверенность доминировала над всяким другим чувством в этот пиковый момент боя. Но если бой будет продолжаться, а никакие непредвиденные подкрепления не подоспеют, командирам было ясно, что настанет момент, когда им придется приказать своим солдатам выстрелить последний залп и отойти. Больше они ничего не могут сделать.
Они были уверены, что на следующий день флот будет атаковать вновь. Им ничего не было известно о тревожной загадке, которая стала беспокоить британцев и французов с потерей «Бове», «Иррезистибла» и «Ошена». Этот вопрос немцы и турки могли бы разъяснить в две минуты. А случилось то, что в ночь на 8 марта подполковник Геель, бывший турецким экспертом по минам, отправился на маленьком пароходе «Нусрет» вниз до залива Ерен-Кеуи и там, параллельно азиатскому побережью и как раз в тихой воде, выложил новый ряд из двадцати мин. Он это сделал потому, что видел, как в предыдущий день британские корабли маневрировали в этом месте. Примерно в течение десяти дней до атаки 18 марта британские тральщики не заметили этих мин. Три из них, правда, были обезврежены, но при этом англичане не догадались, что тут их целый ряд. Мины также не были замечены в ходе воздушной разведки, проводившейся британцами. В течение этих десяти дней судьба флота и многого другого спокойно располагалась в этих тихих водах.
Турки и немцы полагали, что вражеские корабли вряд ли совершат ту же ошибку во второй раз. И всю ночь 18 марта они напряженно работали, ожидая, что им принесет следующее утро, не впадая в эйфорию по поводу успехов прошедшего дня, но и не проявляя безразличия к опасности, а просто настроившись на дальнейшую борьбу.
Британцам все это было неведомо – ни бедственное положение канониров в Нэрроуз, ни приготовления, которыми было занято турецкое правительство для эвакуации Константинополя. Немногие из лидеров, вроде Кейса в Дарданеллах и Черчилля в Лондоне, могли догадываться, что они подошли к критическому моменту сражения, но они не могли предложить ничего конкретного для продолжения операции, они просто чувствовали очень близко присутствие победы, совсем рядом. Другие ничего подобного не ощущали. И в самом деле, за все эти недели, пока продолжался обстрел, в Лондоне ожили старые опасения в отношении всего этого предприятия. Не то чтобы командиры хотели отказаться от операции, они горели желанием развивать ее и считали, что она может завершиться успехом. Но все более усиливалось мнение, вначале в Адмиралтействе, потом в военном министерстве, что флот не может решить эту задачу в одиночку. В какой-то форме необходимо участие и армии.